Первая Ливонская война, 1480–1481 годы. Документы - Марина Бессуднова

Нельзя утверждать, что события русско-ливонской войны 1480–1481 годов, которую мы здесь не без основания именуем «Первой Ливонской войной», обделены вниманием историков. Сказать так означает погрешить против истины. И вместе с тем надо иметь в виду, что научная разработка означенного сюжета всегда была сопряжена с рядом затруднявших ее обстоятельств, в первую очередь, с наличием у исследователей априорных суждений, обусловленных их пристрастием к определенным историографическим шаблонам, а порой и политической ангажированностью. Так, например, в работах немецко-прибалтийских историков XIX — начала XX века эта война всегда представлялась неудачной попыткой руководства Ливонского ордена противодействовать «московской экспансии» в отношении Ливонской конфедерации, проявившей себя после присоединения к Московскому государству в 1478 году Великого Новгорода^[76]. Советские историки, чьи позиции сформировались в условиях противостояния СССР фашистской Германии и эскалации «холодной войны» в послевоенной Европе, напротив, рассматривали этот конфликт сквозь призму представлений о вековой борьбе северо-западных русских земель с «милитаристским» Ливонским орденом, представлявшим постоянную и очень серьезную угрозу их независимому существованию, препятствовавшим развитию российской государственности^[77]. С середины 80-х годов прошедшего столетия исследование русско-ливонских отношений в зарубежной исторической науке начало переходить в новое качество, чему немало способствовало накопление историками знаний о типологических особенностях средневековой Ливонии, основных направлениях и динамике ее политического развития, специфике Ливонского ордена и ливонского орденского государства, и всего спектра русско-немецких контактов рубежа Средневековья и Нового времени, однако и тут русско-ливонская война 1480–1481 годов достойного освещения пока не получила. Как в зарубежной, так и в отечественной историографии она продолжает изучаться в плоскости двусторонних межгосударственных отношений с упором на проблему формирования России как государства имперского типа и без глубокого анализа состояния Ливонии и Ливонского ордена, одного из главных фигурантов конфликта. Элемент новизны присутствует в наблюдениях немецких исследовательниц Элке Виммер и Гертруд Пикхан, полагающих, что поражение Ливонии в данном конфликте ускорило окончательную утрату Новгородом и Псковом их былой независимости^[78]. Важная и наиболее перспективная тенденция обнаруживается, однако, в одной из статей их соотечественника Клауса Нейтманна, который проводит идею о существовании прямой взаимосвязи между началом русско-ливонской войны 1480–1481 годов и борьбой за светскую власть в пределах Рижской епархии, вспыхнувшей в середине XV столетия между Ливонским орденом и Рижским архиепископом Сильвестром Штодевешером^[79]. Та же тема представлена в ряде работ Бернхарда Йенига^[80], но без тщательной ее проработки. Проблемы сопряженности внешней политики Ливонского ордена с характером внутриливонских политических баталий первой половины 1470-х годов касается также Александр Баранов (Берлин) в очерке, посвященном отношениям ливонского магистра Берндта фон дер Борха с Псковом^[81].