Сокровище тамплиеров - Джек Уайт

Арбалетчик, на которого он накричал, принялся работать в два раза усерднее, ещё сильнее налегая на рычаги ворота.

Мессир Роджер де Боэн вернулся к прерванному разговору: — Вот с какими людьми мне приходится иметь дело. Они думают, что их недооценивают, потому что они французы, и вечно бормочут, что наши анжуйцы имеют незаслуженное преимущество, потому что и раньше пользовались арбалетами. Но ведь те анжуйцы, которые обучаются сейчас, точно такие же новички — подобное оружие для них в новинку, как и для французов.

Сен-Клер улыбнулся.

— Бросьте, Роже. Вы правы, но не во всём. Анжуйцы выросли, видя, как все вокруг пускают в ход такое оружие, они хоть как-то с ним знакомы. А вот большинство французов в глаза не видели арбалета... Тем более тяжёлого арбалета.

Роже де Боэн и Анри Сен-Клер были знакомы уже два десятка лет, уважали друг друга и разговаривали как старые друзья.

— Не в том дело, Анри, — произнёс де Боэн негромко, чтобы его никто не услышал, — Французы чувствуют себя униженными, потому что начинают с самых азов и никак не могут добиться навыков, которые уже есть у анжуйцев. Чтобы привить такие начальные навыки французам, потребуется не один месяц.

— Но ведь они научатся.

— Ну, рано или поздно научатся... Конечно, научатся.

Де Боэн пожал плечами и, уже разворачиваясь к своим подопечным, бросил через плечо:

— Вопрос лишь в том, достаточно ли быстро научатся?

Сен-Клер в последний раз взглянул на вернувшегося к работе наставника арбалетчиков, сжал конские бока коленями и направил скакуна к дальней левой стороне поля, где английские лучники Ричарда непрерывно поливали свои мишени ливнем стрел. Но, подъезжая к рядам англичан, мессир Анри по-прежнему думал об оставшихся позади арбалетчиках. Смогут ли они создать защитную завесу из арбалетных болтов, чтобы не допустить повторения случившегося с христианами при Хаттине?

Английские длинные луки посылали стрелы на сотни шагов, но по дуге, навесом, а Сен-Клер ожидал, что смертоносное оружие арбалетчиков будет бить прицельно, по прямой. Он уже несколько месяцев работал над созданием небольших дисциплинированных отрядов стрелков с лёгкими арбалетами средней дальнобойности. Этим арбалетчикам предстояло научиться действовать заодно с ещё более малочисленными группами, вооружёнными тяжёлыми дальнобойными арбалетами. Навесная стрельба из длинных английских луков и прицельная из тяжёлых и лёгких арбалетов должна была не позволить сарацинам уничтожать христианские войска издалека. А в случае ближнего боя шансы на успех христианских рыцарей и пехоты значительно возрастали. Так, по крайней мере, полагал Анри, прекрасно понимая, что на кону стоит его военная репутация.

С дальнего фланга донеслись приветственные возгласы. Сен-Клер повернулся в ту сторону, прислушался — и понял, что английские йомены выкрикивают имя короля. Направив коня туда, откуда должен был появиться Ричард, Анри, уже не в первый раз, подивился: как этот так называемый английский монарх, француз по крови, почти не владевший языком островитян и всегда считавший своих английских подданных простофилями и невеждами, может пользоваться такой любовью английского народа?

Сегодня, как и всегда, отправляясь на встречу со своими воинами, король был почти один, отказавшись от подобающей его сану свиты. Его сопровождали лишь два рыцаря и два оруженосца: рыцари ехали слева и справа от Ричарда, оруженосцы — позади. Один оруженосец держал королевский меч с золотой рукоятью и ножнами, поблёскивавшими драгоценными камнями, другой вёз плоский, в форме перевёрнутого ведёрка, полированный стальной шлем, увенчанный узкой золотой короной.

Ричард ехал с непокрытой головой, откинув кольчужный капюшон, и длинные рыжевато-золотистые волосы короля свободно развевались на лёгком ветру. Великолепный тёмно-красный шёлковый плащ, расшитый золотой нитью, был распахнут, открывая взору белую котту, украшенную на сей раз не тремя вздыбленными золотыми львами святого Георгия — обычной эмблемой Ричарда, а алым крестом — знаком принадлежности к воинству крестоносцев. Под коттой сверкала кольчуга, левую руку монарха прикрывал ярко-красный боевой щит с изображением стоящего на задних лапах чёрного льва.

Для своих бойцов и для всего христианского мира Ричард Плантагенет служил олицетворением короля-воина, но Анри лишь окинул монарха внимательным взглядом и, решив, что тот выглядит, как и подобает полководцу, стал разглядывать рыцаря, который ехал по правую руку короля. Это был не кто иной, как сын Анри, рыцарь Андре Сен-Клер.

Возвращение сына не было для Анри неожиданностью: последнее время Андре выступал в роли курьера между королём и занимавшимся подготовкой флота де Сабле. С последней встречи отца и сына прошло много месяцев, и первым делом у Анри мелькнула мысль о том, что молодой человек стал выглядеть старше. Но Андре не только возмужал, чего и следовало ожидать; лучше того — он выглядел счастливым и беззаботным. Анри отметил, что сын облачён в рыцарскую мантию с гербом Сен-Клеров — значит, чем бы ни занимался Андре, в ряды тамплиеров он пока не вступил. На мгновение Анри преисполнился гордости за сына, предвкушая, как будет сидеть с ним рядом, слушать его голос, когда тот будет высказывать своё мнение. В горле старого рыцаря застрял комок, но Сен-Клер сглотнул, постарался придать лицу бесстрастное выражение, чтобы не выдать обуревавших его чувств, и поскакал навстречу королю.

Заметив его издалека, Ричард приветствовал Анри взмахом руки. Хотя слов короля было не разобрать, жест в сторону Андре как бы призывал старого рыцаря оценить предусмотрительность короля, который привёз с собой младшего Сен-Клера.

Анри помахал в ответ, остановил коня, спешился и стал дожидаться приближения королевской кавалькады. Когда всадники поравнялись с ним, он выступил вперёд и поднёс к сердцу сжатый кулак, приветствуя своего сеньора. Но Ричард уже смотрел куда-то поверх головы Анри: видимо, внимание короля привлекло нечто, происходившее за спиной спешившегося рыцаря. Анри стоял, ожидая, когда к нему обратятся, и ожидание несколько затянулось, но потом Ричард взглянул на старого соратника и улыбнулся ему.

— Анри Сен-Клер, старый друг. Простите меня за небрежность и плохие манеры. Я отвлёкся, потому что мне показалось — я. вижу человека, которого не ожидал здесь увидеть.

Король на мгновение отвёл взгляд,