1900. Русские штурмуют Пекин - Дмитрий Янчевецкий

8 апреля 1902 года наконец-то было подписано русско-китайское соглашение о выводе русских войск из Маньчжурии. По нему Россия обязалась вернуть Китаю железную дорогу Шанхайгуань — Инкоу — Синьминьтун, а Китай в свою очередь не должен был «приглашать другие державы участвовать в охране, постройке и эксплуатации» дороги и позволять «иностранным державам занимать возвращаемую русскими территорию». Россия должна была в течение шести месяцев вывести свои войска из юго-западной части Мукденской провинции, в следующие шесть месяцев — из остальной части Мукденской провинции, а еще в следующие шесть месяцев (то есть с 8 апреля по 8 октября 1903 года) — все войска из провинции Хэйлунцзян, «буде не возникнет смут, и образ действий других держав тому не воспрепятствует»[28].

Однако 18 апреля 1903 года китайскому правительству были предъявлены дополнительные условия выполнения Россией соглашения — не допускать экономической деятельности иностранцев на очищаемых от русских войск территориях и не отчуждать их в пользу иностранных держав. Китай отказался выполнять эти условия, а 12 августа 1903 года через японского посланника в Петербурге был передан японский проект соглашения по Корее и Маньчжурии. Он предусматривал признания Россией исключительных прав Японии в Корее и одновременно — равных с Россией экономических прав в Маньчжурии (за Россией признавались лишь преимущественные права в железнодорожном строительстве). В ответ российское правительство 5 октября предъявило Японии свой проект соглашения, который оставлял Маньчжурию целиком в русской сфере влияния, признавая лишь японские интересы в Корее — причем без права вводить туда войска без консультаций с Россией и вообще использовать территорию Кореи в стратегических целях. Вся территория севернее 39-й параллели объявлялась нейтральной, ни одна из сторон не могла держать там какие-либо вооруженные силы (5-й и 6-й пункты проекта).

21 декабря последовал японский ответ, выражавший несогласие с нейтрализацией Кореи и запрещением Японии использовать ее в военных целях. 6 января 1904 года Япония получила ответ России. Она продолжала настаивать на 5-м и 6-м пунктах октябрьского проекта, предлагая в обмен отказ от исключительных прав в Маньчжурии: Россия «не будет чинить препятствий Японии и другим державам в пользовании правами и преимуществами, приобретенными в силу существующих договоров с Китаем, за исключением устройства сеттльментов»[29].

В ответ на это предложение 13 января 1904 года Япония фактически выдвинула ультиматум России: ее окончательными условиями были полная свобода рук в Корее и признание равных прав всех государств в Маньчжурии.

Российский ответ на этот ультиматум был сформулирован в самом конце января и выдержан в примирительных тонах: Россия соглашалась на равенство прав всех держав в Маньчжурии при условии сохранения территориальной целостности Китая, отказывалась от требования нейтральной зоны в Корее, но продолжала настаивать на неиспользовании территории Кореи в стратегических целях.

Текст ответа был окончательно утвержден 2 февраля и на следующий день отправлен в двух экземплярах — один по телеграфу непосредственно в Токио, другой через Порт-Артур. 4 февраля об отправке ответа был официально извещен японский посол в Петербурге Курино. Однако на следующий день Курино получил указание из Токио: «…ввиду промедлений, остающихся большей частью необъяснимыми… прекратить настоящие бессодержательные переговоры» и прервать дипломатические сношения с российским правительством. Позднее выяснилось, что телеграмма русскому послу в Японии Розену еще 3 февраля была задержана на телеграфе в Нагасаки и достигла адресата лишь 7 февраля.

6 февраля японский министр иностранных дел Комура заявил американскому послу, что война будет объявлена только после отъезда из Токио русского посольства и что у Японии «нет намерения открывать военные действия до объявления войны»[30].

Менее чем через двое суток, в ночь на 8 февраля 1905 года, японский флот внезапно атаковал русские корабли в Порт-Артуре, а утром предъявил требование капитуляции стационерам в Чемульпо. 10 февраля в письме своему сыну американский президент Теодор Рузвельт писал: «И между нами — ибо ты не должен говорить об этом никому, — я был в высшей степени рад японской победе, ибо Япония играет в нашу игру»[31].

В мире есть высшая справедливость — и тридцать восемь лет спустя эта игра аукнется Америке в Перл-Харборе…

Но зададим же более насущный ныне вопрос: чем же закончилась «большая игра» великих держав за Китай и какой из методов ее ведения оказался наиболее эффективным?

Россия, делавшая ставку на политическое проникновение, подкрепленное военной силой, до конца XIX века добилась заметных успехов — но в начале XX века была остановлена Японией, применившей обратную пропорцию: грубая военная сила, подкрепленная хорошо продуманными политическими действиями.

Финансово-экономические методы, подкрепленные военной силой, на рубеже веков выглядели гораздо эффективнее. Но в 1930-х годах Англия и Франция точно так же оказались беспомощны перед японской грубой силой, как и Россия тремя десятилетиями ранее. А еще десять лет спустя круг замкнулся: японская военная мощь в свою очередь была повергнута американской военной мощью, подкрепленной мощью экономической.

На Тихом океане — но не на континенте, где возобладала идеология, принесенная в Китай из революционной России в 1920-х годах. Сорок лет спустя после поражения России в войне с Японией Советский Союз не только взял реванш — он добился гораздо большего, дав Китаю свой образ и сотворив из него свое подобие. Точно так же, как Испания когда-то принесла в Америку свой язык и свою культуру.

Где сейчас испанская (а тем паче Римская) империя. А большая часть Америки до сих пор исповедует католицизм, говорит по-испански и именуется Латинской. И не будет ли через несколько веков (а может, и десятилетий) вопрос о победителе поставлен по-другому: игру в Китае выиграл Китай — а вот кому удалось ее не проиграть?

Владислав Гончаров