Римская империя - Линн Торндайк

Фольклор в «Истории астрологии»

Помимо отрывков, посвященных физиогномике, и пифагорейских суеверий или мистицизма, «История животных» Аристотеля включает в себя рассуждения о влиянии звёзд на жизнь животных, о лекарственных средствах, которые они используют, а также об их дружбе и вражде и другие фольклорные или псевдонаучные измышления. Однако, самый древний манускрипт этой работы, дошедший до нашего времени, датируется лишь 12 или 13 веком, и в нем отсутствует десятая книга. Редакторы также отвергли книги седьмую и девятую, последнюю часть восьмой книги, да и ряд других отрывков вызывает у них сомнения. Впрочем, эти нежелательные включения спасают лицо самого Аристотеля, но никак не эллинской науки или философии в целом, поскольку подложная седьмая книга, как считают, была полностью взята из творений Гиппократа, а девятая — из Теофраста.

Различные способы передачи сообщений в древней восточной и греческой литературе

При сравнении произведений Египта, Вавилона и Ассирии с греческими текстами, посвященными магии, следует помнить об одном. Наши знания о том, какую огромную роль играла магия в древних восточных цивилизациях, были получены напрямую, без посредников, которые не искажали и не заменяли эти тексты — за исключением самых древних. Классическая же литература и философия дошла до нас в редакции Александрийских библиотекарей и философов; она подверглась цензуре христианской церкви и Византии, была специально отобрана для христианских и византийских читателей, и сконцентрирована средневековыми монахами и итальянскими гуманистами. Вопрос заключается не только в том, что они добавляли, но и в том, что они изменили и что отвергли? Вместо того, чтобы подвергать сомнению те или иные абзацы в дошедших до нас книгах, утверждая, что они являются более поздними интерпретациями, было бы целесообразнее вернуть в текст большое число удаленных отрывков, поскольку они были выброшены оттуда как языческие суеверия или свидетельства идолопоклонничества.

В дошедших до нас напрямую греческих текстах магия упоминается гораздо чаще

Предположим, что до нас дошли тексты в том виде, в каком они появились в Древней Греции на папирусе, на свинцовых табличках или на так называемых гностических геммах. Сколько места в них посвящено магии, по сравнению с текстами, которые дошли до нас через третьи руки? Если нам возразят, что папирусы, посвященные магии, относятся, в основном, к более поздним временам, и что они были найдены в Египте, то мы можем ответить, что они не менее древние или даже древнее, чем все дошедшие до нас рукописи классической литературы, и что они тоже хранились, в основном, в Египетской Александрии. Что касается курсов магии, записанных на свинцовых табличках, то они датируются 4 в. до н. э.-6 в. н. э.; причем 14 из них хранились в Афинах, а 16 — в Книде (для сравнения: одна находилась в Александрии, и еще 11 — в Карфагене). И хотя некоторые из них свидетельствуют, что создавший их человек был очень плохо образован и не умел грамотно писать, другие были записаны образованными людьми высокого социального положения. А какие залежи астрологических рукописей на греческом языке были обнаружены в европейских библиотеках редакторами «Каталога греческих астрологических таблиц!» (Время от времени, к тому же, археологи сообщают об обнаружении магических предметов или об изображении магических ритуалов в произведениях искусства).

Прогресс науки у греков

Признавая тот факт, что греческая культура не была свободна от магии и что даже философия и наука Древней Греции демонстрирует следы суеверий, я не буду скрывать, что из дошедших до нас произведений греческой литературы видно, что греки первыми представили нам значительное количество систематических рациональных размышлений и классифицированное собрание результатов наблюдения за природными явлениями. Несмотря на быстрый прогресс наших знаний о первобытном человеке и цивилизациях Египта и Вавилонии, эллины по-прежнему занимают первое место по развитию философии и науки. Не было найдено ни одной древней работы по медицине, которую можно было бы сравнить с трудами Гиппократа, по биологии — Аристотеля, а по математике и физике — Эвклида и Архимеда. Вне всякого сомнения, эти ученые имели своих предшественников; быть может, в чем-то они опирались на работы авторов древних восточных цивилизаций, но беря их в том виде, в котором они до нас дошли, мы не ошибёмся, если скажем, что они отмечены большой оригинальностью. Что бы ни скрывалось под покровом прошлого, какие бы знаки или намеки на научные исследования и научное знания мы ни обнаруживали бы в текстах более древних цивилизаций, не читая между строк, можно с уверенностью заявить, что прочные основы экспериментальных и математических наук были заложены именно греками.

Архимед и Аристотель

«Удивительно, но огромная часть информации, которую содержат труды Архимеда, посвященные разным наукам, — пишет Хит, — относится к его собственным открытиям. Хотя круг предметов, которые он изучал, поистине всеобъемлющ и включает в себя геометрию (планиметрию и тригонометрию), арифметику, механику, гидростатику и астрономию, он не был ни компилятором, ни автором учебников… Он всегда пишет о чем-то неизведанном, всегда добавляет в копилку знаний нечто новое, и его неподдельная оригинальность поражает всех тех, кто читает его свежим взглядом, без тех сведений, которые сообщаются обычно в предисловиях, предпосланных большинству его работ… В некоторых науках у Архимеда не было предшественников, например, в гидростатике, которую он сам и придумал; а также в механике (в ее математическом аппарате)»^[12]. Аристотелеву «Историю животных» высоко оценивают историки биологии. Они говорят о «большом числе [его] личных наблюдений», «высокой точности» и «тщательности исследований», как, например, в описании системы кровообращения или в наблюдениях за развитием эмбриона цыпленка.^[13] «Наиболее интересными, вероятно, являются те части его книги, в которых он говорит о рыбах, об их разнообразии, структуре, странствиях и питании. Мы можем прочитать у него о рыбах, которые были заново открыты совсем недавно, о структурах, вновь обнаруженных в последнее время, об обычаях, ставших известными лишь сейчас».