Блюхер - Николай Великанов

Блюхер вернулся в Хабаровск с тяжелым сердцем. Не только терзала совесть. Саднила боль за случившееся и вообще за все, что происходило и происходит в стране в этом году.

А ведь вступали в 1937-й с верой в прекрасное будущее. Ничто не предвещало недоброго.

Встретили Новый год, вспоминала Глафира Лукинична, весело. Для малышей и старших детей устроили новогоднюю елку дома. Собралось много ребятишек — нарядных, восторженных, с радостным блеском в глазах. Накрыли стол, всем были приготовлены подарки.

Василий Константинович приехал домой перекусить. Поел, устроившись на углу стола, и снова собрался в штаб. Вокруг был веселый детский гвалт. Уходя, уже у двери, он спросил у маленькой девочки, знает ли она стихи и песни. Девчушка потянула его за руку, усадила на диван, сама пристроилась рядом и, не спуская глаз с Василия Константиновича, стала читать один стишок за другим. Василий Константинович терпеливо, не прерывая, слушал ребенка, хотя и спешил…

В Доме Красной армии был праздничный концерт, затем бал-маскарад. Играл духовой оркестр. Блюхер танцевал с женщиной в маске, что не очень понравилось Глафире. Назло мужу она пошла танцевать с кем-то из мужчин. Это, естественно, не понравилось Василию Константиновичу. Потом разобрались, самим были смешны эти маленькие обиды.

Начало года обмануло добрые ожидания…

1937-й оказался ужасным годом. Уже в первые его месяцы произошли события, потрясшие страну.

Январь. Громкий процесс по делу так называемого «параллельного антисоветского троцкистского центра», в который входили Ю. Л. Пятаков, К. Б. Радек, Л. П. Серебряков, Г. Я. Сокольников, Н. И. Муралов. Общество волновалось, людей охватили тревога и страх перед «замаскированными террористами». Суд был скорым и суровым: «изменники Родины» понесли заслуженную кару — расстрел…

Февраль. За пять дней до открытия февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) в ночь на 18 февраля умер пятидесятилетний «железный» нарком Серго Орджоникидзе.

От Дерибаса Блюхер узнал, что Орджоникидзе застрелился. Но какова причина самоубийства Серго, никто толком не знал. Ходили разные версии. Одна — довели. Сторонники этой версии шепотом произносили имя Сталина. Другая — плохое состояние здоровья: Орджоникидзе долгое время мучили болезни. В официальном же сообщении о его кончине говорилось, что он умер от разрыва сердца. Доктора Л. Левин, И. Ходоровский, которые составляли акт о смерти Орджоникидзе, вскоре были расстреляны. Они оказались в числе подсудимых по делу «правотроцкистско-бухаринского блока».

Май — июнь. Как уже рассказывалось выше, раскрытие органами НКВД контрреволюционного заговора во главе с Тухачевским…

На Пленуме ЦК Сталин выдвинул тезис: по мере успехов социалистического строительства сопротивление врагов нашей страны будет усиливаться, а классовая борьба — обостряться. Поэтому от «врагов» нужно избавляться.

Из окружения Блюхера один за другим стали выпадать соратники. Как вредители и шпионы были арестованы заместитель командующего ОКДВА М. В. Сангурский; начальник ВВС А. Я. Лапин; комкор-1, начальник Хабаровского гарнизона М. В. Калмыков; начальник бронетанковых войск армии И. И. Деревцов; командир корпуса Я. 3. Покус; военный прокурор ОКДВА В. И. Малкис; помощник командующего ОКДВА по материальному обеспечению Г. А. Дзыза; редактор газеты ОКДВА «Тревога» И. С. Мирин; секретарь парторганизации штаба И. И. Садовников. Снят с поста командующего Тихоокеанским флотом флагман 1-го ранга М. В. Викторов…

Зачищалось и руководство края. Первый секретарь краевого комитета ВКП(б) Л. И. Лаврентьев был переведен в Крым и вскоре там арестован. Прошло совсем немного времени, и занявший его место И. М. Варейкис также попал под арест. Не избежал этой участи и Г. М. Крутов — председатель крайисполкома.

Блюхер еще не знал и даже не догадывался, что Москва начала разматывать дальневосточный клубок широкой сети «террористических организаций», якобы давно уже созданных и работающих для отторжения Дальнего Востока от СССР и передачи его Японии. В Наркомате внутренних дел накапливались «сведения» о том, что к этим террористическим организациям причастны некоторые партийные и советские руководители края, должностные лица ОКДВА и УНКВД.

Тухачевский во время судебного процесса над ним и другими «заговорщиками» в письменном признании показал: «Дальним Востоком специально занимался Гамарник. Он почти ежегодно ездил в ОКДВА и непосредственно на месте давал указания и решал многие вопросы.

Мне известно, что Путна и Горбачев в их бытность на Дальнем Востоке стремились дезорганизовать систему управления в ОКДВА. В дальнейшем эту работу проводил Лапин. Эти работники стремились расшатать субординацию в ОКДВА путем дискредитации командования. Лапин усиленно пропагандировал в ОКДВА теорию о том, что действия крупно организованными массами… для ОКДВА не годятся. На Дальнем Востоке нужна, мол, особая горно-таежная тактика, которая тянула боевую подготовку армии в сторону тактических форм малой войны. Лапину удалось в этом отношении кое-что протащить в жизнь».

Признательные показания дали Сангурский, Лапин, Калмыков. Они подтвердили, что являлись членами правотроцкистской организации и вели подрывную деятельность.

Блюхера дважды приглашали на очную ставку с Сангурским, на которой бывший заместитель командарма при маршале решительно отвергал все, в чем его обвиняли. Через несколько дней после этих очных ставок Блюхеру передали короткое письмо от Сангурского: «Василий Константинович! Я дважды виделся с вами и дважды сдвурушничал. Прощайте. Сангурский».

В начале августа в Хабаровск прибыл комиссар государственной безопасности 3-го ранга Г. С. Люшков. Он сменял Дерибаса, которого переводили на другую работу.

Для представления маршалу Люшков приехал в штаб ОКДВА лишь на третьи сутки.

37-летний генерал произвел на Василия Константиновича вполне приличное впечатление. На его груди сверкали ордена и знак Почетного работника ВЧК-ГПУ. Он был приветлив, улыбчив, держался с почтительной вежливостью, представился достойно:

— Назначен начальником Управления НКВД СССР по Дальневосточному краю, командующим Дальневосточной погранохраны. Рекомендован в члены военного совета вверенной вам армии.

О Люшкове Блюхер узнал за неделю до его появления на Дальнем Востоке. Терентий Дмитриевич Дерибас по своим каналам был осведомлен, что в ближайшее время ему предложат новое место службы, а вместо него будет назначен Генрих Самойлович Люшков. Дерибас рассказал Василию Константиновичу краткую биографию своего сменщика.

Люшков родился в Одессе, в семье портного. Образование — несколько классов начальной школы. С двадцати лет в органах. При первом наркоме внутренних дел СССР Г. Г. Ягоде занимал пост заместителя начальника секретно-политического отдела. Принимал активное участие в расследовании убийства Кирова, в работе по делам ленинградского террористического центра и троцкистско-зиновьевского центра в августе 1935 года. В начале 1936 года стал начальником УНКВД Азовско-Черноморского края, куда входил город Сочи — постоянное место отдыха Сталина. Будучи на глазах Хозяина, зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Вскоре его взяли в Москву, где он был назначен начальником Управления пограничных войск НКВД. Член ЦК партии, депутат Верховного Совета СССР…