Магия Терри Пратчетта. Биография творца Плоского мира - Марк Берроуз

Одним из авторов, которого Пратчетт полюбил и который позднее оказал на него огромное влияние, – был Г.К. Честертон, любимец его бабушки по отцовской линии. В двадцать первом веке влияние Честертона стало слабеть, и сейчас популярны лишь его рассказы о патере Брауне, полные притч истории про католического священника, раскрывавшего уголовные преступления. Однако после Первой мировой войны Честертон считался интеллектуальным тяжеловесом^[14]; знаменитый остряк и эссеист, прославившийся своими статьями, поэмами и романами.

В годы перед смертью в 1936 году Честертон жил в Беконсфилде и был очень известен в тех местах. «Бабушка Пратчетт», так ее называл Терри, в то время проживала на Честертон-Грин и видела, как великий писатель прогуливался по городу, это был огромный мужчина с тонким голосом. Любовь Терри к Честертону началась с книг, найденных им у Бабушки Пратчетт: «Наполеон Ноттингхиллский» (Napoleon of Notting Hill) и «Человек, который был четвергом» (The Man Who Was Thursday). (В 1991 году Терри Пратчетт скажет журналу Interzone, что эти два романа содержат едва ли не самые волнующие сюжетные идеи столетия, а в интервью The New York Times в 2014 году заявил, что вторая из книг должна стать обязательным чтением для любого президента и премьер-министра.) Очень скоро он прочитал все книги Честертона, которые имелись в библиотеке. Так Честертон стал первой творческой фигурой, превратившей Пратчетта из почитателя в то, что мы теперь называем «фанат».

Влияние Честертона на Терри невозможно переоценить. Терри проникся сочными афоризмами и сатирическими репликами Честертона, а его связь с Беконсфилдом показывала, что хоть писатели и удивительные люди, но живут они в обычных городах^[15]. На Терри огромное впечатление произвела история, рассказанная бабушкой о направлявшемся в Лондон экспрессе, специально задержанном на станции Беконсфилд, чтобы Честертон смог завершить свою статью для журнала The Strand. Терри поразило, что писатель может оказывать такое влияние и пользоваться столь огромным уважением. Но что еще важнее, Честертон научил Пратчетта силе, прочности и важности воображения.

Интерес Пратчетта к фантастической стороне литературы на самом деле возник еще при чтении «Ветра в ивах», доставившего ему невероятное удовольствие. Но впервые девятилетний Терри столкнулся с фантастикой, когда мальчик, с которым он познакомился на каникулах, дал ему почитать комикс «Супермен». В течение следующих нескольких дней он бегал быстрее, чем разогнавшийся шезлонг, и одним прыжком перелетал через песчаные замки, повязав красное полотенце поверх рубашки и надев трусы на брюки. Он купил свежий выпуск на дорогу домой – на что у него ушли почти все карманные деньги, выданные на неделю, – но комикс украла девочка (он познакомился и привязался к ней во время путешествия), – разбив тем самым ему сердце. Тем не менее факел уже был зажжен. Супермен привел к легкому флирту с Бэтменом и другими супергероями золотого века комиксов, вместе с играми и конструкторами.

Но по мере того как Терри взрослел, его интерес к американизированным комиксам слабел – он находил Супермена слишком скучным, а Бэтмена – нереальным. Однако что-то они все-таки заронили в его воображение: стремление к бегству, вызванное чем-то сверхъестественным. Теперь лишь оставалось ждать, когда любовь к фантастике столкнется с интересом к ночному небу, рожденному чайными карточками Brooke Bond. Так уж получилось, что это произошло перед полками с научной фантастикой библиотеки Беконсфилда. Научная фантастика – любители обычно сокращают ее до НФ – стала его всепоглощающей страстью.

Если бы чтение Терри ограничивалось возможностями публичной библиотеки, процесс его превращения в полноценного фаната НФ занял бы куда больше времени. Однако в двух небольших комнатах фантастики было совсем мало. Конечно, там имелись произведения Г.Дж. Уэллса, Жюля Верна, Роберта Э. Хайнлайна, Джона Уиндема и Эдгара Райса Берроуза. Возможно, книги Айзека Азимова, Рэя Брэдбери, Л. Рона Хаббарда, Артура Кларка и Э. Э. «Дока» Смита. Едва ли что-то еще.

Неожиданное открытие, сделанное Терри после школы, изменило все. Он случайно наткнулся на незаметное строение рядом с тем местом, куда упала бомба, в районе Фрогмор в Хай-Уикоме; на дверях висела табличка: «Маленькая библиотека». Терри никогда не упускал шанса разжиться парой новых книг, поэтому он туда зашел. Вход в магазин был занавешен украшенной стеклярусом шторой, а владелицей оказалась маленькая пожилая леди, которая в перерывах между вязанием и чаем зарабатывала на жизнь продажей высококачественной порнографии – она отдавала товар смущенным мужчинам, регулярно посещавшим магазинчик, в плотных коричневых конвертах. Чтобы сохранить внешнюю респектабельность, она также покупала и продавала солидную коллекцию американской и английской фантастики. Книги она по большей части получала от солдат расположенной неподалеку американской базы ВВС. Терри – в то время ему уже исполнилось 12 лет – не проявил никакого интереса к тому, что он называл «розовыми полками», но его невероятно заинтересовало собрание загадочных удовольствий, хранившихся в стоявших на полу ящиках. Очень скоро он стал единственным юным посетителем «Маленькой библиотеки».

«Маленькая библиотека» наконец дала Терри доступ к глубинам материала, который мог удовлетворить настоящего фаната. Здесь он обнаружил дешевые книги в мягких обложках Фрица Лейбера, А. Э. ван Вогта и Генри Каттнера, а также горчично-желтые или агрессивно пурпурные обложки книг издательства Victor Gollancz, выпускавшего романы Хола Клемента, Альгиса Будриса и Гарри Гаррисона. Терри с благодарностью в них погрузился и оказался в мире черных дыр, утраченных цивилизаций и покорения новых планет. Всякий раз, когда он отправлялся в «Маленькую библиотеку» – примерно три раза в неделю, – там находилось что-то новое. Скорее всего, хозяйка магазинчика регулярно обновляла свои запасы, а еще она прониклась любовью к невысокому и неуклюжему мальчику, который не демонстрировал никакого интереса к ее основному товару, но испытывал восторг, стоило ему увидеть роман Гарри Гаррисона, еще не попадавший ему в руки.

Возможно, еще более важными – совершенно точно более доступными, чем романы, – были антологии, журналы и любительские фэнзины, которые публиковались в Великобритании или приходили по почте из США. Субкультура любителей НФ появилась в Англии в тридцатых годах двадцатого века и основывалась на периодических изданиях, а также недолго живущих ассоциациях и сообществах. В послевоенные годы снова начался ее бурный рост. Терри выбирал журналы с такими названиями, как New Worlds, Science Fantasy, Astounding, Galaxy и Analog. В них печатали новости, редакционные статьи, но большую часть занимали короткие рассказы. Здесь Терри нашел новое поколение писателей, в том числе Майкла Муркока, Брайана Олдисса и Джеймса Балларда. В этих публикациях появлялись рекламные предложения для подписки на фэнзины, которые создавали любители и обычно набирали вручную, а потом размножали. Пратчетт заказывал Aporrhēta, Zenith и New Frontiers, в каждом печатались новые рассказы начинающих писателей, а также свежие рекламные объявления. Фэнзины и рассказы появлялись постоянно, и со временем возникла Британская ассоциация научной фантастики. Терри не только обнаружил огромное количество новых книг, он познакомился с субкультурой, к которой, как ему казалось, мог принадлежать. Много позднее, в романе про Плоский мир «Держи марку!», Терри перенес свой опыт открытия фэндома на Стэнли, маниакального собирателя булавок^[16] и специальный магазин собирателей булавок, находившийся под массажным салоном, где также продавали испачканные краской и плохо напечатанные журналы для фанатов.