Нобели в России. Как семья шведских изобретателей создала целую промышленную империю - Бенгт Янгфельдт

Для медицинских и хирургических нужд: наполняемые водой матрацы для предотвращения пролежней, клизмы с эластичными шлангами, укрепляющие повязки для пупочных и паховых грыж, сифоны для послеоперационного удаления мочи из мочевых пузырей, резервуары для мочи для женщин с проблемами недержания, насосы для промывки желудка, механические стулья на колесах, позволяющие больному самостоятельно передвигаться, укрепляющие обмотки для предотвращения кривоногости у детей и т. д. Естественно, не всё, но достаточно многое из этого списка, надо полагать, было придумано самим Иммануилом.

Изделия из каучука вызвали интерес не только у гражданского общества, но и у более специфичных клиентов, а именно у военных. Наследный принц, адмирал и председатель военно-морского комитета Оскар обратился к предпринимателю с просьбой создать прорезиненную непромокаемую ткань для солдатских шинелей. Иммануил представил соответствующие образцы, но заказа так и не последовало. Он также не получил ответа на разработанную им пешеходную мину, действие которой обеспечивалось за счет эластичных свойств прорезиненной ткани.

Вместо этого Иммануил обратился с предложением поставок иного продукта – солдатского ранца, сшитого из прорезиненного материала, сохраняющего сухой солдатскую экипировку. Гениальность придумки заключалась в том, что ранцы могли быть использованы не только как непромокаемые сумки, но также служить плавательными поясами и надувными элементами для плотов и понтонных мостов. Для этого надо было извлечь внутреннюю часть ранца, что увеличит изделие в два раза, а затем накачать его воздухом. Соединив необходимое количество ранцев, можно было получить «управляемый при помощи весел плот с достаточно большой подъемностью». Покрытый досками, плот мог быть использован для «переправы больших или малых грузов на другой берег», а в случае достаточно хорошего прикрытия можно было построить целые наплавные мосты «для армий любого размера».

Однако ранцы шведских военных не заинтересовали. Как заметил один историк, «Швеция получила свою первую резиновую промышленность – проблема состояла в том, что на нее не нашлось клиентов».

Образцы, которые Иммануил приложил к своей заявке на использование помещений для производства резины

Не получив должного отклика от шведского правительства, Иммануил обратился со своей идеей к главе американской дипломатической миссии Кристоферу Хьюзу. Тот проявил заинтересованность и попросил разрешения показать чертежи своим знакомым. Одним из них оказался советник русской миссии в Стокгольме Александр Бодиско, который, в свою очередь, показал наработки главе представительства Питеру Сухтелену. Свои чертежи обратно Иммануил не получил, поэтому решил самостоятельно навестить российскую миссию. К удивлению изобретателя, он застал одного из чиновников за копированием его разработок. Свою жалобу Иммануил направил Хьюзу, который, в свою очередь, высказал всю неуместность такого поведения министру. В результате Иммануилу были принесены «горячие извинения» и уверения, что любые его претензии – неясно какие – будет удовлетворены.

Питер ван Сухтелен (1751–1836) – голландский математик и дипломат, которого в 1783 году пригласила в Россию Екатерина Великая. Он принимал участие в войне против Швеции в 1789 –17 90 годы на стороне России. Во время шведско-русской войны 1808–1809 годов он был начальником штаба и начальником инженерного подразделения русской армии, а в 1810 году был назначен послом России в Швеции. В период с 1834 по 1836 год он построил роскошное каменное здание в Стокгольме, в котором, однако, ему так и не удалось пожить, так как он скончался в том же году. Дом всё еще стоит, как и его летняя резиденция вилла Бейлон на территории дворца Ульриксдаль. Ван Сухтелен похоронен на кладбище Сольна. Картина маслом Вильгельма Вольфарта 1834 года

Ларс Габриэль фон Гартман

Банкротство в сочетании со слабым спросом на изобретения окончательно разорили Иммануила. Когда один из кредиторов обратился в канцелярию городской управы с ходатайством о возвращении своих денег, было решено, что в случае непогашения задолженности в течение 14 дней Иммануил будет «посажен в долговую тюрьму вплоть до того дня, когда возместит всё сполна». Решение городской управы помечено 30 ноября 1837 года. Особой ответственностью в финансовых вопросах Иммануил никогда не отличался, но при этом преступником он не был. Перспектива заключения побудила его принять решение, ставшее причиной самых драматических последствий. В тот самый день, когда решение о лишении свободы должно было вступить в силу, 15 декабря 1837 года Иммануил расписался в городской управе в получении паспорта на имя «И. Нобель, механик» и отплыл в Або (Турку).

За неделю до этого – 7 декабря – он в большой спешке продал свою каучуковую фабрику Антону Фанейельму (1807–1875), лейтенант-механику, состоящему на службе в механической бригаде Королевского флота. Как и Иммануил, Фанейельм отличался редким изобретательским талантом. В 1836 году он занялся вопросом методов подъема затонувших в результате кораблекрушения судов. Эти размышления побудили его вложить средства в резиновую фабрику Иммануила, на которой он впоследствии произвел первый в Швеции водолазный костюм. (Помимо этого, у Фанейельма были и другие интересы, роднившие его с Иммануилом: в возрасте 26 лет он с успехом представил самовоспламеняющийся минный взрыватель наследному принцу Швеции Оскару.)

Как объяснял Иммануил, целью поездки за границу была попытка «реализовать некоторые из моих планов, снискав одобрение и похвалу за неустанные мои старания, ясно осознав всю невозможность достижения этого у себя на родине».⁴

Антон Фанейельм

Приняв решение попытать счастья на Востоке, Иммануил оставил жену с детьми дома в Стокгольме. Этот выбор сопровождался чувствами, которые, по его словам, он не был в силах описать: «Особо же в момент прощания с высоко почитаемой и любимой мною супругой, тремя малыми сыновьями и горячо любимой и почитаемой тещей моей, которых я вынужден был покинуть на произвол неизведанного будущего».

В паспорте конечной целью поездки значилась Финляндия, а в русской визе было указано, что поездка совершается на условиях aller et revenir, то есть «туда и обратно». На самом деле целью была не Финляндия, а Петербург. С тех пор как в начале XVIII века Россия открыла свои границы Западу, многие предприимчивые иностранцы воспользовались этой возможностью. Для шведов, как по географическим, так и по языковым причинам, путь в Петербург лежал через Финляндию, в начале XIX века ставшей Великим княжеством Финляндским.