Жизнь и смерть Бенито Муссолини - Михаил Ильинский

…Мне было 8 лет, когда умер отец. Однажды вечером, вернувшись домой поздно, он лег в кровать, пожаловался на усталость. Около одиннадцати часов мать проснулась. У него было очень затрудненное дыхание. Доктор объяснил, что у отца — глубокий обморок. Это случилось 11 сентября 1899 года. Смерть отца была для всей семьи страшным несчастьем. В доме не было ни гроша. Расходы по похоронам взяла на себя коммуна, и они обошлись в 24 лиры… Семью Анны Ломбарди записали в список остронуждающихся и в качестве первой помощи выделили килограмм соли на месяц…

Трудные были те годы. Менялись места жительства. Все были в постоянном поиске работы.

До меня доходили разные новости о Бенито Муссолини. Я узнала, что он был руководителем группы демонстрантов, захвативших молотилки в округе Сансо-вино. Хозяин одной из молотилок сказал мне: «Ты знаешь, взбалмошный Муссолини арестован. Этот сумасброд думал сразиться с нами. Помни, что тот, у кого деньги, всегда держит нож в руке. Вот он и получил теперь!» Как и многие в то время, я симпатизировала Муссолини. Я не смогла сдержаться и возразила: «Нет ничего позорного в том, чтобы пойти в тюрьму за правое дело».

Позже я узнала, что Муссолини получил диплом преподавателя в Форлимпополи, учительствовал в начальных школах Гуалтьери-Эмильи, затем эмигрировал в Швейцарию. Спустя несколько лет он рассказывал мне о своей жизни в этой стране: «Однажды вечером я бродил с каким-то случайным спутником, с которым я остался, чтобы только не быть одному. Это был странный тип, молодой русский, говоривший на всех языках и увенчанный в Санкт-Петербурге или Москве всеми лаврами; но за границей он был доведен до состояния нищеты. Он был тоже без работы. Выражение его лица было всегда угрожающим, глаза сверкали». Внезапно Бенито обратил внимание на тиканье часов и увидел, что часы спутника привязаны к запястью толстой бечевкой. Пораженный, Муссолини спросил:

— Ты случайно не украл их?

— Конечно! Рано или поздно и ты тоже будешь воровать.

— Я думаю, со мной этого никогда не случится, — возразил Муссолини.

Спустя два дня Бенито был арестован за бродяжничество и помещен в камеру. Там было темно; мало-помалу он начал различать какие-то лица. Один из обитателей камеры бросился к нему с восклицанием:

— Вот так-то, ты не избежал нашей новой встречи. Это был тот тип с часами. Напрасно Муссолини

старался объяснить ему то, что произошло на самом деле, что он не бродяга…»

На следующий день Муссолини освободили, а русский остался в камере.

Муссолини был выслан из Швейцарии. Вернулся на родину и сразу же явился в 10-й стрелковый полк берсальеров гарнизона в Вероне для прохождения военной службы. Именно в этот период, в феврале 1905 года, умерла учительница Роза Мальтони-Муссолини, мать Бенито. Сын едва успел приехать, получив увольнительную.

В конце армейской службы, осенью 1906 года Муссолини был назначен учителем в начальную школу Канева ди Толмеццо.

— …Я вышла после мессы из церкви, — вспоминала Ракеле, а сын Романо записывал. (Я веду повествование в первом лице, как говорила и записывала Ракеле, а затем все повторял Романо.) Как было принято тогда и как делается еще сейчас, мы остановились на паперти Санта-Меркуриале, чтобы поболтать и погреться на солнышке. Я услышала, как кто-то назвал мое имя. Обернулась, и мои глаза встретились со взглядом горящих глаз. Это был Бенито Муссолини. Он сильно изменился с тех пор, как я его видела в последний раз, отпустил черную бородку. Одежда была сильно поношена. Карманы полны газет. В руках — книги:

— Вы меня узнаете? Я — Бенито. А вы стали совсем барышней, — произнес он, рассматривая меня с головы до ног.

Это повергло меня в еще большее смущение. Я была не в состоянии произнести и слова, но он вывел меня из замешательства:

— Когда я был далеко отсюда, часто вспоминал о той девочке-шалунье из школы в Предаппио.

Потом он махнул мне рукой и ушел.

К тому времени семья Муссолини покинула Предаппио, переехала в Форли, где глава семьи, Алессандро, открыл ресторанчик около вокзала.

Мать Ракеле последовала за ним.

Счастливые часы — самые короткие: как-то вечером Бенито вызвался проводить меня. Мы шагали один подле другого. Довольно долго. Не произнося ни слова. Внезапно он сказал:

— Почему вы не хотите переехать к нам? Будете рядом с матерью. Переезжайте, я уверен, вам там будет лучше.

Мы пришли на площадь Дель Дуомо перед собором, он пригласил выпить чашечку кофе, но я отказалась. В те времена репутация молодой девушки была бы скомпрометирована, если бы она только показалась в компании с молодым человеком. Бенито все понял, и мы расстались.

Я провела бессонную ночь, была так счастлива и говорила себе, что наконец-то смогу обрести тепло семейного очага…

Прошло немного времени, и Муссолини назначил дату отъезда. Накануне вечером мы организовали небольшое празднество и после скромного ужина танцевали до поздней ночи. Бенито был необыкновенно весел, играл на скрипке по очереди со своим другом. Я заметила, что он очень хорошо играет, и это мне нравилось. В конце вечера он отвел меня в сторону и сказал:

— Я уезжаю, не когда вернусь, вы станете моей женой. Ждите меня.

Эти его слова застали врасплох. Я стояла словно пораженная молнией. Попыталась улыбнуться, потому что показалось, что он шутит, и, как бы подыгрывая ему, ответила:

— А если вы не вернетесь? Он серьезно отрубил:

— Вот увидите, я вернусь. Я всегда возвращаюсь, если хочу вернуться… А я всегда хочу…

За время своего пребывания в Тренто и в Австрии Муссолини прислал только одну открытку. Но не Ракеле, а своему отцу. В записке было несколько строк и для Ракеле. Он спрашивал, помнит ли она то, что он сказал ей накануне отъезда.

Его пребывание за границей внезапно закончилось из-за одной фразы, написанной в момент увлечения ирредентизмом: «Италия не кончается в Ала!» (селение в области Трентино, из-за которого был тогда острый спор).

Власти отдали приказ о высылке Муссолини. Он возвратился в Италию таким же бедным, как и уехал. С маленьким чемоданчиком и неизменной скрипкой. Ракеле знала, что отец был вынужден послать ему денег на дорогу от границы до Форли.

Внешне он изменился к лучшему, продолжала Ракеле. Поправился, сбрил бороду, выглядел более ухоженным, почти элегантным. Улыбаясь, что случалось с ним редко, он сказал:

— Вы видите, я вернулся.

Он долго рассказывал мне о своей политической деятельности и журналистской работе. Позже, когда доверие между нами еще более возросло, он намекнул на какие-то любовные приключения, и это вызвало во мне странное чувство девичьей ревности и неловкости. Он понял мое смущение и подтвердил свое твердое намерение жениться на мне. И добавил, что поговорит об этом в самое ближайшее время со своим отцом и моей матерью. Через несколько дней после приезда он был арестован. Поводом был какой-то штраф, который был ему выписан на предыдущем процессе и который он еще не заплатил. В наказание он должен был отсидеть 18 дней в тюрьме. Отец, привыкший к такого рода неприятностям, не придал этому никакого значения. Я же плакала, когда один из его друзей, некий Феррсти, секретарь в муниципалитете, пришел просить меня отнести Бенито еду и несколько книг. Я ходила в тюрьму каждый день, носила передачи, и благодаря адвокату Бонавита мне удалось отправить Бенито книги, чему он очень обрадовался. Он отбывал наказание в башне, называемой Толлионе делла Рока Катерина Сфорца.