Руны земли - Георг Киппер

полноправным участником. И я пойду в нее, что бы вы ни говорили. Это моя земля, и она поможет мне, и это мое дело – отомстить за отца, и я сделаю это, как поклялся Скули-ярл, еще до йоля.

Сигмунд слегка закатил глаза и вздохнул.

– Быть по-твоему, племянница.

Далее хёвдинг рассказал своим старшим дружинникам о добыче, захваченной в Хольмгарде и округе. Оказалось, им всем досталась огромная дань мехом, которую собрал здесь Эгиль, то ли за эту осень, то ли с прошлого года. Еще оказалось, что в Хольмгарде стоит пара женских домов, полных молодых девушек, собранных с окрестных земель, часть девушек обнаружилась в усадьбе Рагнхильд, вдовы Эгиля. Сигмунд сказал, что сам навестит ее и потребует вернуть прихваченное. Сигмунд назвал приблизительную цену захваченного товара, и его соратники замолкли от изумления. Они попали в действительно богатую страну. Ингигерд снисходительно оглядела их лица.

* * *

Трэлли расставили ко́злы и внесли столешницы с первой утренней едой. После еды гребцы собирались начать дележ добычи, каждый скиппер уже прикидывал, что ему более всего надобно из снастей, но Сигмунд решил продолжить по-другому. После еды столы убрали, и он приказал привести болхар и иудеев.

К удивлению всех, тот болхарин, что вчера еле стоял на ногах, сегодня шел сам и казался даже выше других, хотя и не был таким на самом деле. Его русые волосы были заплетены в пять кос, лицо с тонкими чертами можно было бы назвать женским, если бы не жесткие и безжалостные глаза. Все его воины также были с косами, у некоторых глаза узкие, на лицах редкие бородки, а ростом ненамного выше женщин. За болхарами, ежась и сутулясь, шагал седобородый Менахем в длиннополом платье, следом за ним твердо ступал похожий на него, но более молодой и широкоплечий Яаков, за этими двоими шел черноглазый толмач.

Сигмунд велел освободить место перед собой, чтобы усадить гостей.

Недоумевающие иудеи и хёвдинг болхар уселись, озираясь по сторонам. Остальные столпились за их спинами. Трэлли принесли кувшины эля и, разлив напиток в рога и чаши, подали иудеям и болхарам. Сигмунд объявил купцов и их вэрингов-болхар своими гостями. Туки перевел, болхары с сомнением переглянулись между собой, а когда толмач перевел для иудеев, те приосанились, поджав губы. Сигмунд обратился к хёвдингу болхар:

– Вчера мне назвали твое имя, теперь назови себя сам…

– Мое имя Галыб, что значит Победитель, я сын Барту, отец мой сар болхар в войне с сакалиба, вятитами, и я из рода камов Великого Тенгри…

– И, верно, ты заключил договор с этими купцами, что вернешь их в целости и сохранности домой?

– Я заключил договор верности с этими купцами из Семендера, что проведу их до Алдога-крепости и обратно в Болхар…

– И оплата тебе будет в том случае, если они сохранят жизнь и товар?

– Если товар не сохранится, то оплата будет меньше… Если никто из купцов не выживет, то оплата не причитается, но еще хуже позор неудачливого вэринга, как вы называете наемных воинов…

– Кто же вел вас по рекам, ведь вы люди коней, кто-то должен был править кораблями или нанимать их с толком.

– Моим наставником был воеводитель Свейнбьёрн по кличке Лосось, сын Ивара… Он дал мне в помощь несколько своих бейляр, все они были не раз в походах с моим отцом, все они верные люди и настоящие рутсы, без них этот поход закончился бы много раньше…

– Надеюсь, ты сможешь продолжить свой поход и вернуться с честью к своему отцу.

– Такие пожелания – это только слова! Все зависит от того, кто их произносит.

Здесь Туки попросил у Сигмунда разрешения рассказать об их походе и объяснить его намерения. Галыб и его спутники слушали рассказ Туки внимательно, и, хотя в их лицах ничего не менялось, незримая стена, отделяющая победителей от побежденных, разрушилась. Под конец рассказа Туки в глазах болхар уже горел огонь уважения. Сигмунд же велел позвать Инги из отряда Оттара, затем приказал подготовить дом, в который можно было бы достойно, но под охраной поместить болхар и купцов, принести им туда еду и вернуть одежду, отнятую у пленников.

– Я думал, мы попали в руки разбойников, грабящих все на своем пути и берущих людей ради выкупа… А теперь я знаю, что проиграл достойному противнику. Раз ты захотел сделать нас своими гостями, значит, ты имеешь какие-то далекоидущие замыслы?

– Я думаю, мы обсудим это чуть позже… Пока между нами кровь наших воинов.

Теперь Сигмунд обратил свое внимание на купцов.

Седой Менахем в своем слове, сказанном с неожиданным достоинством и спокойствием, рассказал об их путешествии. До торгового города Болхар они добрались по великой Итыл-реке; там, посовещавшись, решили совершить путешествие еще дальше, так как первые всегда зарабатывают больше. Менахем поблагодарил Сигмунда за честь быть его гостем и пожелал успеха в его почетном предприятии по восстановлению закона и порядка в этой земле. Сигмунд сказал, что следующее место, где должен быть восстановлен порядок, – это Алдейгьюборг, куда, судя по всему, Менахем и собирался.

– Истинная правда, почтенный каган рутсов, место, в котором правит твоя сестра, славно на всей реке Итыл, от городов Казар и Хазаран, между которыми стоит двор кагана хазар до земель Болхар. Мы, бедные странники, шли от города Болхар по рекам через бескрайние земли лесных дикарей, и везде нам указывали путь к достойнейшему из городов рутсов, к Алдоге…

– Я слышал, земля болхар также богата, и нет ничего такого, ради чего следует совершать такой трудный путь…

– Земля болхар, безусловно, богата любым пушным зверем! Там есть и соболь, и белка, и горностай, и лиса, и бобр. Оттуда вывозят и шкуры пестрых зайцев, столь полезные при воспалениях костей, и козьи шкуры для выделки мягкой обуви, и воск, мед, лесные орехи, а еще везут охотничьих ястребов, за которых арабы отдают целые состояния, так как эти ястребы лучшие в подлунном мире, – все есть на рынках Болхара… Или почти все. Но то, чего там не хватает, привозят либо с востока, либо с севера. Ценнейшая бобровая струя, волшебный янтарь, китовый ус, рыбий зуб и, главное, рабыни поставляются вашими торговыми людьми по рекам.

– Не за ними ли ты прибыл под зиму в эти края?

– Помышления прилежного стремятся к изобилию, а всякий торопливый терпит лишения. Мое дело считать и извлекать прибыль, почтенный каган, а повезу я отсюда то, что окупит мое столь неудачное путешествие. Видно, Богу угодно дать мне урок за грехи мои. Я, кажется, потерял весь товар свой, мои люди и слуги