Записки кота Мурчика - Евгений Янович Сатановский

стало быть, эти овощи – не смешивая, речь о двух отдельных, совершенно самостоятельных блюдах, и мешаешь их со сметаной. Нормальной сметаной, густой, лучше рыночной – натуральной, а не той жидкой её имитацией, которая напоминает что угодно, только не истинную сметану, в которой ложка должна стоять! И чуток подсаливаешь мелкой солью. Не розовой гималайской, не чёрной, не морской – дорогущей флёр де сель. Обычной белой поваренной солью. И мешаешь это всё, а потом ешь с подсушенным в тостере ломтиком хлеба. Ну или с двумя ломтиками.

На хлеб можно положить тонкий листок сыра. Не толстую скибку, откромсанную без души и понимания, а именно тонкий, почти прозрачный слайс, чтобы вкус сырный на языке чувствовался и в нёбе ещё долго оставался. Да и запах от него почему-то при тонкой нарезке совсем другой, чем при какой угодно другой. Хотя можно и намазать хлеб плавленым, лучше виолой. Привыкли мы к ней за годы… Ну а насчёт колбасы – тут на любителя. Мама вообще предпочитала и то, и другое, правда, колбаса эта была ещё натуральная, сделанная по советскому ГОСТу. Обычная докторская колбаса, обычный российский, голландский или пошехонский сыр на обычном куске хлеба – лучше свежего. Без бутерброда на ночь она спать не могла и оставалась при великолепной фигуре и талии всю жизнь, уйдя в мир иной уже за 90 лет. Ну – это старшее поколение. Сам лично сыр с колбасой никогда на бутербродах не смешивал и вообще всегда предпочитал из мясного буженину, которую вслед за папой научился запекать, шпигуя верхний слой сала давленым чесноком и мелко ломанной лаврушкой.

Американцы ещё на нас удивляются, чего это мы нормальные супы, борщи и окрошки за обедом едим и домашние заготовки делаем – солим и маринуем грибы, огурцы, помидоры и кабачки с патиссонами, квасим капусту, закручиваем на зиму баклажанную и грибную икру, варим повидло, варенье и компоты в товарных количествах, а то и цукаты, морозим и перекручиваем с сахаром ягоды, сушим и вялим рыбу или в охотку её свежую слегка присаливаем для немедленного употребления… Дикие люди! Впрочем, они и мясо полусырое едят и с него балдеют, чего автор не понимал, не понимает и понимать не собирается, хотя к кровяной колбасе относится великолепно, хоть к обычной, хоть к жаренной на сковородке, хоть с гречкой или пшеном, как на Западной Украине делают. Оно, конечно, некошерно, но исключительно вкусно. Как и зельц с хреном или горчицей; и холодец с ними же – ужас западного человека, китайцев, японцев, турок, арабов, персов и индусов; и ветчина – розовая тонкими ломтиками, которая в годы детства в магазине на Кутузовском была, и вкус её был один в один как у нынешней пармской…

Но, впрочем – что нам о сегодняшних временах говорить, когда на нашем столе иберийский хамон мирно уживается со шпротами на кусочке чёрного бородинского хлеба, так же похожего на его брайтоновскую имитацию, как Мэрилин Монро на Ксению Собчак или Настю Ивлееву. Все они, втроём, конечно, блондинки, но какая разница в послевкусии! Однако тема щекотливая, оставим её для другого раза. Кто был хорош для президента Кеннеди, кто для Виторгана с Богомоловым, а кто и для рэпера Элджея. Вот и с продуктами питания так. К примеру, чем была и остаётся плоха поутру яичница? Не отельный скрамбл, а самая обычная глазунья, желательно с двумя, а то и тремя глазками, обязательно жидкими, чтобы их потом кусочками хлеба вымакивать? Или омлет, толстый, пышный, с пылу с жару, румяный, который поднял крышку сковородки, подрастая, а когда её сняли слегка опал, но дивный вкус сохранил? Ну или взбитая, лучше вилкой (венчиком тоже можно, но автор привык взбивать яйца именно вилкой), слегка присоленная, которую можно жарить с тонко нарезанным луком, покрыв сверху ломтиками сыра и с каплей кетчупа на нём или под ним?

Лук вообще хорош, когда и если целоваться ни с кем немедленно не надо. Его и в помидоры со сметаной можно добавить, непременно с варёным вкрутую яйцом. И с гречневой кашей он хорош, что с грибами, что нет, слегка поджаренный, карамелизованный, прозрачно-коричневый. При том, что автор, не любя вкус гречки сам по себе, в своё время додумался её греть не только с луком, но и с тем же сыром и каплей кетчупа, под крышкой, а потом, вывалив получившуюся смесь в тарелку, только аккуратно, чтобы сыр к сковороде не прилип, её там перемешивать – и с хлебом, с хлебом… Отчего с ним? А чтобы масло с тарелки подбирать. Потому что, пускай врачи хоть на куски режут, нельзя еду без масла готовить. Невкусная она. Может, и полезная, но если на сковороде, да без масла или, там, сала (что сам автор не очень любит, в отличие от его папы, который сало уважал в любом виде), то получается полное г-вно. При этом масло, конечно, берёшь какое есть, по количеству, чтобы только еда не подгорала, но автор предпочитает смешивать сорта. Чуть подсолнечного, шматок сливочного, можно и немного топлёного, хотя это уже разврат. Оливковое тоже мешать пробовал, не заходит. Увы!

Ну ладно, пойдём дальше. Мы же про детские воспоминания говорим? При этом вкусы у всех разные. Папа, к примеру, любил гречку с молоком, автор её терпеть не может, а внуки трескают за обе щёки. Папа сырые яйца взбалтывал, присаливал и ел этот импровизированный гоголь-моголь с кусочками белого хлеба с наслаждением, а автор в детстве любил до умопомрачения только настоящий гоголь-моголь, в котором яйца с сахаром перетирались в единую массу, и был он вкусен невероятно, хотя и дьявольски калориен. Ну оттого и вырос упитанным, что кормили повкуснее (ел чертовски мало – не было в детстве никакого аппетита), а двигался мало: вечно болел. Мама, чтобы накормить, вечно сказки какие-то с едой придумывала: строила из каши на тарелке забор с курятником, из котлетки выкраивала курочек, а из хлеба лису, которая на них охотилась, и, чтобы тех курочек от неё спасти, надо было их поскорее съесть, пока котлета не остыла… Папа, впрочем, не был таким терпеливым. Не хочешь есть, пошёл вон из-за стола, не мучай никого, и вся недолга!

Картошка. Жареная лучше всего, можно с луком, можно залить яйцами. Безумно вкусно, хотя и вредно. Но вкусно. Варёная, особенно в мундире, с кожурой, которую потом ошкуриваешь тонкими полосками, с солью, маслом или сметаной… Если с маслом, то можно с квашеной капустой или с ломтиком селёдки, малосольной, жирной. Хотя в детстве всегда, до смерти боясь рыбьих косточек, предпочитал у селёдки молоки. Как-то, ещё дошкольником, подавился рыбьей костью, «Скорая» её