Расшифрованная "Илиада" - Лев Клейн

Другие ученые усомнились в длительности осады. Вместо десяти лет предположили несколько месяцев.

Так что сведения не просто преувеличены, а неимоверно раздуты, искажены, перевраны. Да и могло ли быть иначе? Дело не только в поэтических вольностях Гомера, но и в его осведомленности.

Сохранилось немало указаний, прямых и косвенных, что Гомер жил в VIII веке до н. э. А война-то была не позже XIII века до н. э.! Четыреста лет по меньшей мере отделяют поэта от описываемых им событий — сколько нас от эпохи Ивана Грозного. И это как раз те Темные века греческой истории, когда письменности у греков не было. Она была до того и появилась после — другая, алфавитная система, заимствованная на рубеже 1Х-УШ веков до н. э. у финикийцев.

Ученые спорят, был ли грамотен сам Гомер, кем и когда именно записаны его поэмы. Как же сведения о Троянской войне дошли до Гомера сквозь время, когда письменности не было? Один англичанин (Т. Аллен) предположил, что до Гомера дошла какая-то запись линейным письмом, а в окружении Гомера еще сохранялось умение читать это письмо. Такая несуразная идея была отвергнута почти всеми. С помощью линейного письма велись только хозяйственные и деловые записи, и нет ни единого факта о сохранении этой грамотности в Темные века. Так что сведения о Троянской войне могли сохраниться, разумеется, только в виде устных преданий, поэм, песен. То есть как фольклор.

И в самом деле, в поэмах Гомера много признаков фольклорного творчества — стереотипные формулы (типа русского сказочного «в тридевятом царстве, в тридесятом государстве»), постоянные эпитеты (вроде русских былинных «девица красная» и «добрый молодец»), троекратные повторения, волшебные свойства героев. Значит, Гомер использовал готовые народные сказания, отобрал, расширил, объединил, соответственно переработав. Таких сказаний о Троянской войне, вероятно, ходило немало. Некоторые сохранились в обрывках или в пересказах. Это был цикл сказаний, не во всем согласовывавшихся между собой и в Гомеровы времена еще никем не сведенных воедино. Но в поэмы это уже сводилось, и не только в те, что мы приписываем Гомеру.

У фольклора свои законы. Он не терпит «лишних» деталей. Если несколько героев схожи по своим ролям, они сольются в одного героя (скажем, в русских былинах все киевские князья сведены к одному Владимиру Красное Солнышко). События разных эпох будут спроецированы на одну хронологическую плоскость. К реалиям пристанут постоянные эпитеты: «стрела каленая», «гусли звончаты» и так далее. Конечно, сработает и эффект «испорченного телефона». Шлиман этих законов не знал (да и современные археологи с ними мало считаются).

Попробуйте судить об истории Ивана Грозного по русским народным сказкам и былинам!

Как известно, Шлиман свято верил, что в толще холма Гиссарлык он раскопал Гомерову Трою. Всякому, кто дерзал усомниться, он объявлял войну и считал его своим личным врагом. Своей подруге детства Минне он писал в 1879 году: «Троя ныне раскопана, а другой Трои нет» (Meyer 1969: 43).

Менее известно, что вера Шлимана была не так уж тверда. О местоположении Трои он широковещательно объявил еще до раскопок — в своей книге-диссертации. Первые же раскопки обнаружили нечто совсем неожиданное для него — первобытную культуру, отсутствие дворцов и храмов. В полной растерянности он пишет другу 30 октября 1870 года: «Вообразите мой ужас. Я пришел вчера к каменному периоду...» (Meyer 1969: 117) А 1 ноября в дневнике записано: «Я уже больше не верю, что когда-либо найду здесь Трою» {Meyer 1969: 262).

Что же ему вернуло веру? Во-первых, безвыходность. Вот его слова: «Я должен твердо верить, что найду Трою, ибо иначе я оказался бы в дураках» {Meyer 1969: 373). Во-вторых, скоропалительные «опознания». Найдено нагромождение камней — а, вот она, великая башня, с которой Приам и Елена смотрели на ахейских героев! Впоследствии оказалось, что это вообще не башня, а стык двух стен разного времени. Таких «опознаний» было много. В-третьих, энтузиазм сторонников.

Для многих решающим аргументом стал Большой клад — «клад Приама»: золотые диадемы, украшения и прочее. Где еще мог быть такой клад, как не в царской резиденции? Недавно по дневниковым записям Шлимана установлено, что Большого клада не было. Найденные в разные годы раскопок и до поры припрятанные драгоценности из разных мест Шлиман выдал за сокровища, найденные одновременно, и даже сочинил легенду о том, как вдвоем с женой Софьей выкапывал их, а Софья перетаскивала их под шалью в хибарку. Софьи вообще не было в это время в Турции (она была в Греции, и сохранилась их переписка), а Шлиман впоследствии указывал точное место «находки». Словом, его добросовестность порой уступала его энтузиазму и жажде славы.

Слой, в который археологи помещали осажденный и разрушенный город, неуклонно «подымался». Сначала Шлиман искал Гомерову Трою в самом низу — на материке, потом, после некоторых колебаний, остановился на втором снизу слое (слое пожарища и кладов); после его смерти его помощник Вильгельм Дёрпфельд, опираясь на находки предметов, привезенных из Микен, поднял Трою Приама в шестой слой снизу, а в XX веке руководитель новых раскопок Карл Блеген признал греческим городом слой Vila, где снова есть следы разгрома и пожара. Сами эти передвижки говорят о том, что прочных привязок, собственно, и не было. А есть ли они сейчас? Что сейчас побуждает многих историков и археологов думать, что Троя — там, где ее поместил Шлиман (хотя и не в том слое, к которому он ее отнес)?

3. Мираж совпадения. В умах засело: раскопки Шлимана и Блегена подтвердили... Ссылаются обычно теперь на трактовку Блегена, солидного, первоклассного археолога. Раскопки он действительно провел безукоризненно. Интерпретации же его порою, как и в некоторых других случаях, спорны.

Считается, что после своих раскопок Гиссарлыка Блеген наглядно доказал двойное совпадение обнаруженного города (слой Vila) с эпической Троей — по обстоятельствам и по времени. Троя поссорилась с ахейцами — и вот признаки разрыва с ними: сократился импорт микенской керамики. Троя была осаждена и взята ахейцами — и вот следы осады, штурма, разгрома; в слое пожарища найдены скелеты убитых — и рядом ахейский наконечник стрелы. У античных историков были некоторые разногласия в определении даты Троянской войны, но все же разногласия небольшие: все даты размещаются в пределах XIV—ХП веков до н. э. Большей частью греки считали, что Троя пала в XIII веке до новой эры. Именно к XIII веку и относится керамика, найденная в Vila слое Гиссарлыка (Блеген датирует разгром примерно 1240 годом до новой эры). Итак, установлены как будто факт штурма и время его.

Оба совпадения иллюзорны. Осада? Штурм? Разгром? Но какая древневосточная крепость, спрашивает западногерманский археолог Р. Гахман, не подвергалась осаде, штурму, разгрому? В ХШ-ХН веках до н. э. погибли многие города самой Греции. Тогда же пало Хеттское царство в Малой Азии — без всякого участия ахейцев. Наконечник стрелы Блеген отнес к ахейским ошибочно: те надеваются на древко втулкой, а этот втыкается черешком. К тому же он один, тогда как обычно после осады и штурма их находят во множестве. После раскопок Корфмана в руинах шестого города обнаружено много наконечников для стрел, но все черешковые. Никаких других свидетельств ахейского присутствия здесь вообще нет.