Ирод Великий - Юлия Андреева

Убедившись, что с Ирода ничего больше не вытянешь, я посчитал себя вправе в дальнейшем действовать по своему усмотрению. Требовать справедливости я не собирался, предпочитая добиваться своего более подходящим для «тайных дел мастера» средствами. А пока… обходя Антонию, где мне было разрешено отдохнуть несколько дней, прежде чем я соберусь обратно в Идумею, или пока царь не даст мне очередное задание, я вспомнил о своем давнем желании посетить тайную комнату Ирода. Не порядок, что я оставил ее на столь долгое время, впрочем, в некоторых случаях ожидание только умножает радость, так как, если бы в самом начале, Ирод и мог подозревать меня в желании проникнуть в его тайник, теперь он, поди, позабыл об этом. А значит, я мог действовать.

Тайная комната была как-то связана с египтянами. – Бритоголовые все еще сидели за стенами Антонии, и как я и догадывался, только они имели доступ в тайник Ирода.

Как я понял, в крепости почти ничего не изменилось, все так же солдаты несли свой вечный караул на стенах, в стойлах стояли ухоженные лошадки, огромные голубятни – гордость и страстное увлечение Ирода, занимали привилегированное положение в крепости, уютно располагаясь в одном из полузакрытых двориков. По словам местной прислуги, голубиный помет тщательно собирался и использовался затем в качестве удобрения. Сами же почтари летали в Идумею и Сирию, в Капподакию и Египет, разнося царские письма и приказы и возвращаясь с рапортами и скудными новостями. Все в Антонии было по-прежнему. Снова у дверей стояла неусыпная стража, наличие которой лучше самого точного и своевременного донесения, свидетельствовало о том, что за дверями в секретной комнате все еще живет тайна.

Днем я проверил крышу, и ночью не задержанный ни кем спустился по веревке на балкон. Старая луна умерла, а новая не спешила народиться, это способствовало моему плану.

Мягко спрыгнув на балкон, я сжался в комок, какое-то время, прислушиваясь к звукам, не услышали ли меня, не бегут ли? Вроде как нет. Следовало бояться того, кого Ирод прятал в тайной комнате, если это был реальный человек, он мог быть вооружен. Из комнаты лился неровный свет масленых светильников. Я нащупал на поясе длинный нож, и, призвав на помощь Термина покровителя «перекрестков», двинулся вглубь дома. Пространство тайной комнаты было скупо освещено маслеными лампами.

Когда-то давно я бывал в этой комнате с расписным звездами потолком и узорчатым полом, в центре которого стояли четыре колонны, символизирующие беседку. Замирая на каждом шагу и прислушиваясь к звукам ночи, я силился различить в них дыхание спящего, но слышал лишь ночных птиц, цикад, слышал, как где-то внизу пьяный стражник ругается со своей женой.

Передо мной, в окружении четырех белых колонн стоял египетский саркофаг до краев наполненный какой-то жидкостью. Рядом с ним я заметил узкое лунообразное ложе, и столик с крошечными кувшинчиками и горшочками, справа располагался бассейн. Должно быть недавно сделан, что-то не припомню я его.

Не понимая, что теперь делать, я заглянул в саркофаг, кажется, так они называют этот здоровенный расписной ящик из камня или дерева. Этот был из камня. Не определю какого, в комнате было мало света. Саркофаг переводится как пожирающий мертвых… ничего себе название…

Какое-то время я смотрел сквозь темную воду, силясь разглядеть, что там внутри, но так ничего и не заметил, горшочки и сосуды на столе оказались заполненными неизвестным мне порошком, так что следовало либо лезть в саркофаг, либо возвращаться обратно. Лезть не хотелось. Бог знает, какую гадость Ирод держал в этом самом саркофаге, и будь это хоть бальзам дающей вечную телесную молодость и отличную потенцию, я не полез бы туда уже потому, что Ироду здесь прислуживали египтяне, которые после омовения в бальзаме, безусловно, отмывали его в бассейне, в то время, как мне следовало еще и вернуться из тайника. Вернуться, как ни в чем не бывало и не быть пойманным при этом стражей! А уж если и поймают, не быть вымазанным в царском бальзаме. Я понюхал жидкость. Она пахла медом, попробовал на кончик пальца – это был определенно мед, точнее мед, сильно сдобренный какими-то вонючими духами.

Не мало удивленный и так и не раскрывший секрета, я был вынужден убраться из иродова тайника, забрав с собой лишь несколько крупиц порошка, назначение которого я затем силился постигнуть несколько лет.