Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования 1941-1944 - Александр Гогун

Аргументом УШПД, объясняющим целесообразность широких «контрразведывательных мероприятий», являлось то, что не было зафиксировано ни одного случая убийства немецкой агентурой командира или комиссара партизанских соединений, хотя подобные задачи германскими спецслужбами и ставились.

Подобная мысль выглядит спорной. Даже в 1941–1942 гг., когда настроения населения были не однозначно на стороне партизан, перспективы победы СССР были тоже неоднозначными, партизаны большинства основных соединений справлялись с агентурой немцев и без особистов. В 1943 г. агентурная деятельность германской стороны была крайне затруднена, и повсеместное введение кадров контрразведчиков, наделенных широкими полномочиями, даже с точки зрения интересов системы выглядит по крайней мере избыточным шагом.

Например, капитан госбезопасности Гаврилюк, служивший в течение десяти месяцев 1943–1944 гг. заместителем командира соединения украинских кавалерийских партизанских отрядов М. Наумова, полагал, что контрразведка вообще была соединению не нужна. Пополнение партизаны проверяли, в том числе через опрос местных жителей, а боевой дух и лояльность советскому строю у личного состава партизанского соединения находились на должной высоте — пропаганда как немцев, так и бандеровцев не оказывала на них сколько-нибудь значимого влияния^[749].

* * *

Можно полагать, что в целом уровень войсковой и агентурной разведки отрядов и соединений УШПД был выше, чем в отрядах УПА^[750], но ниже, чем в Армии Крайовой. На профессионализм последней указывал даже Петр Вершигора в отчете Строкачу, подчеркивая, что основа действий АК — подготовка партизанских резервов и «широкое насаждение агентурной сети. Агентура насаждена во всех учреждениях, вплоть до Гестапо»^[751]. Хотя, учтем, что лишь в течение семи месяцев 1942 г. радиостанция главного командования АК «Ада» поддерживала прямую связь с разведуправлением РККА (станция «Висла»). В остальной период польско-советского сотрудничества информация, добываемая разведсетью польских националистов, уходила в Лондон, откуда с задержкой и далеко не полностью передавалась в Москву. Причем сведения, полученные АК, касались преимущественно восточноевропейского театра военных действий. А разведсведения, полученные советскими партизанами, напрямую шли к непосредственным «потребителям» этих данных — армейским штабам различного уровня и иным заинтересованным ведомствам. На разведывательных сводках УШПД есть пометки маршалов Г. Жукова, И. Конева, С. Тимошенко, Ф. Толбухина.

При этом следует признать, что общий объем данных, полученный партизанами УШПД в 1942–1944 гг. и пересланный за линию фронта для командования Красной армии, был хотя и значителен, но ценность этих сведений была не столь высока. К сожалению, документы об успехах основных конкурентов Строкача доступны сейчас штатским исследователям лишь частично. Но и опубликованные данные позволяют сказать: если сравнить показатели УШПД с совокупным количеством, а, самое главное, с качеством сведений, ушедших в Центр от агентуры и отрядов НКВД-НКГБ УССР, НКВД-НКГБ СССР, а также действовавших на территории Украины разведывательных органов Красной армии, то успехи УШПД были в целом скромными.

Упомянутый заместитель Михаила Наумова Гаврилюк, профессионализм которого высоко ценил командир кавалерийского соединения, считал, что потенциал партизанских отрядов УШПД для ведения разведки был востребован лишь в незначительной степени: «Отсутствие кадров агентурных разведчиков в значительной мере сократило осуществление имевшихся громадных возможностей в области разведки.

Наличие оперативных разведывательных групп на базе соединения дало бы возможность провести значительное количество сложных вербовок, агентурных комбинаций, приобрести ценную закордонную агентуру, внедриться в армию и государственные органы противника, т. к. приобретение и направление агента в тылу противника в значительной мере упрощается по сравнению с осуществлением этих же операций в советском тылу. Оперативная группа, выполняя всевозможные сложные агентурные комбинации, в то же время не подвергается серьезной опасности»^[752].

В ходе войны приобретение первичных агентов высокого уровня, особенно с учетом мобильности отрядов, не являлось основной целью диверсионных формирований. В самом мощном и боевом украинском соединении — ковпаковском — агентурная разведка была поставлена до мая 1943 г. очень плохо, а после назначения Вершигоры заместителем командира по разведывательно-агентурной работе — посредственно. Для выполнения главных задач, в том числе проведения рейдов, партизанам УШПД в целом хватало войсковой разведки: осмотра территории, сведений, полученных от военнопленных, а также беглого опроса населения.