Расстрел "Белого дома". Черный Октябрь 1993 года - Александр Островский

Восстановить то, что произошло дальше очень трудно.

Когда колонна «уткнулась» в «стену щитов», пишет Р. С. Мухамадиев, у многих возник вопрос: «Чем сражаться?… Сотни рук вцепляются в трещины на асфальте, взламывают его. После 1 мая многие не верили нам, что можно голыми руками взломать асфальт. Можно! В этот миг вся твоя ненависть и ярость переливаются в руки. Вперед! Град асфальта и кулаки»[1558].

Понимая, что «взломать асфальт» просто так «голыми руками» даже в порыве «ненависти и ярости» невозможно, М. М. Мусин пишет: «История научила: оружие демонстрантов – камни. Люди добывали их, выковыривая асфальт из трещин на дорожном покрытии моста. Но добытого хватило только на первый бросок, домашних заготовок не было!»[1559].

М. М. Мусин не участвовал в этих событиях. Р. С. Мухамадиев наблюдал за ними издалека. Поэтому описывать их, они могли только с чужих слов.

Между тем журналист В. Германов, который являлся их очевидцем, утверждает, что видел «провокаторов, достающих из полиэтиленовых пакетов камни»[1560]. Были ли это действительно провокаторы или же предусмотрительные демонстранты, сказать сейчас трудно.

Еще более важный факт сообщает А. Колганов, находившийся в это время среди демонстрантов.

«Я обратил внимание, – пишет он, – что на мосту, на проезжей части, вдоль бордюра пешеходной дорожки валяются небольшие куски асфальта, не вывороченные из мостовой – она была неповрежденной – а лежащие на ней сверху»[1561].

Факт потрясающий.

Была продумана даже такая мелочь!

«Сошлись. – пишет Т. И. Денисенко, – Это было на подъеме моста, поэтому передних было видно. По их головам из-за панциря щитов задубасили дубинки. Я видела, как одному мужчине попали в голову, он обхватил ее руками, полилась кровь… мне на минуту стало страшно…»[1562].

«Началась драка, – пишет М. М. Мусин, – скрежет щитов, удары дубинок, крики, мат, первая кровь»[1563]. А вот свидетельство Э. З. Махайского: «Беспорядочно задвигались щиты, над головами замелькали дубинки, раздались крики и свист»[1564].

«Площадка на мосту будто застонала. – пишет Р. С. Мухамадиев, – Железная стена с треском раскололась. Между двумя потоками началась не поддающаяся описанию схватка. Омоновцы орудовали резиновыми дубинками и железными щитами, а те, что шли впереди людского потока, сопротивлялись кулаками и ногами. Те, кто шел чуть сзади, начали бросать камни и куски железа…» Хлоп да хлоп, тук да тук… Ах да ух…» – только и слышалось на первых порах»[1565].

«Голыми руками, по которым били дубинками, – вспоминает Т. И. Денисенко, – молодые мужчины и парни хватались за щиты. Удалось раздвинуть два щита. В этот разъем тут же потекли люди. ОМОН стали растаскивать сбоку и сзади. Все произошло в считанные минуты»[1566].

«…В одном, потом в другом месте, – пишет очевидец, – появились бреши, затем они стали стремительно нарастать – это сила народного гнева пробила, как таран, неодолимую броню из милицейских щитов. А дальше неустрашимый поток людей устремился на Крымский мост»[1567].

Наблюдавший за происходящим со стороны Э. З. Махайский утверждает, что сражение продолжалось не более двух минут, после чего «щиты стали «сдвигаться» к лестницам и «сползать» вниз к набережной»[1568].

«В этот миг, – пишет Р. С. Мухамадиев, – я впервые в жизни воочию увидел, на что способны народные массы: когда они сплачиваются воедино, какую они обретают силу! Здоровенные омоновцы, только что стоявшие стеной, рассеялись, как щепки»[1569].

Как отмечается в «Анафеме», кроме омоновцев, «в заграждении стояли военнослужащие внутренних войск, совсем мальчишки. Кто успел, убежал по боковым лестницам вниз. Но странное дело: они не убегали к машинам на безопасное расстояние, а стояли… около моста, прикрываясь щитами от камней. Видимо, приказа отступать в случае столкновения не было! За их спиной на безопасном расстоянии маячили группки эмвэдэшного и гражданского начальства. Оставшиеся на мосту побитые солдаты были испуганы, многие плакали, но больше от обиды, ведь поставили их против собственных же отцов. Этих ребят никто не добивал, что в условиях многотысячной разъяренной толпы было просто невероятно! Наоборот, женщины, пожилые мужчины окружали их, оказывали помощь, поднимали лежащих и отводили к лестницам. Ни один солдат в столкновении не погиб!»[1570]

Когда цепь прорвали, часть омоноцев бросилась бежать, демонстранты побежали за ними[1571]. Причем, если верить М. М. Мусину, это был не стихийных порыв, кто-то дал команду «пройти мост бегом, чтобы колонну не блокировали и не рассеяли на нем»[1572].

«Во время прорыва, – пишет Э. З. Махайский, – с моста слышалась стрельба одиночными выстрелами (всего насчитал 20 выстрелов). Оказалось, что стреляли газовыми патронами омоновцы, отступавшие за мост в направлении эстакады»[1573]. О стрельбе на мосту газовыми патронами вспоминают и другие участники этого прорыва[1574].

Когда за мостом один из участников оглянулся, «конца колонны не было видно. С обочин их снимали многочисленные телеоператоры. Люди скандировали: «Руцкой – президент! Банду Ельцина под суд! Свободу «Белому дому»!»[1575].