Жан Батист де Траверсе министр флота Российского - Мадлен дю Шатне

“Опыты с маятником с периодом колебания в одну секунду на различных широтах — опыты, совершаемые на одинаковых приборах одинаковыми лицами для достижения чистоты результатов — наблюдения за затмениями согласно эфемеридам, наблюдения за приливами и отливами, изучение метеоритных потоков, арктических и антарктических зорь, смерчей, льдов, рефракции света.

Члены экспедиций должны подмечать все, касающееся искусства химии, например: какие краски используют различные народности для окрашивания тканей, из каких веществ они их добывают и способы их применения.

В области анатомии подлежит изучению все, что относится до изменений в человеческом роде — цвет кожи, рост, сложение тела. Имеют значение также сведения о долготе жизни и о времени возмужалости обоих полов”.

Не забыл Траверсе упомянуть и об исследованиях в области зоологии, ботаники и минералогии. Впечатляющая программа — к сожалению, натуралистов для ее выполнения найти не удалось. Необходимо, по мнению министра, также расспрашивать туземцев о том, какой национальности были посещавшие их ранее путешественники, чем они с ними торговали, какие подарки от них получали. Он не оставлял на волю случая ничего, что касалось подбора экипажей, качества провианта и медикаментов, и принимал личное участие во всех этих приготовлениях, без которых было невозможно отправляться в столь опасное и далекое плавание. Он позаботился даже о том, чтобы на каждого матроса приходилось восемнадцать рубах, восемь пар портянок, четыре пары обуви, четыре одеяла и т.п.

День отплытия приближался.

Утром 24 июня государь на яхте министра под названием “Торнео” (название самого северного порта в русской Финляндии, на границе со Швецией) отправился на смотр экипажей кораблей. Экипаж “Востока” состоял из ста семнадцати человек, экипаж “Мирного” — из семидесяти двух.

Вечером на ужин в Петергофский дворец были приглашены Траверсе и капитаны Беллинсгаузен и Васильев. Они получили от государя такое напутствие: чтобы “во время пребывания у просвещенных, равно и у диких народов, снискивали любовь и уважение; сколь можно дружелюбнее обходились с дикими народами и без самой крайности не употребляли огнестрельного оружия”. Утром в Кронштадт на своей личной яхте прибыл князь Лобанов-Ростовский, вручивший Беллинсгаузену экземпляр “Путешествий” Чарлза Бодена вместе с составленным им атласом. Они сослужат ему хорошую службу во время плавания вблизи Австралии.

Путешественников снабдили серебряными и бронзовыми медалями на серебряных цепочках с портретом императора на лицевой стороне и с надписями на обратной — “Шлюпы Восток и Мирный 1819 года” и “Открытие и Благонамеренный 1819 года”. Они предназначены для туземных царей и вождей на вновь открытых землях. Сто таких монет было отчеканено на Монетном дворе Санкт-Петербурга. Для обмена предназначались также гусарские куртки образца 1812 г. и, кроме того, триста гребней, пять тысяч иголок, тысяча зеркал, двадцать четыре калейдоскопа и многое другое.

Все готово к отплытию, но к большому разочарованию Траверсе большинство назначенных в экспедицию ученых не явились на корабли. Лишь на “Востоке” вышли в море астроном Иван Симонов из Казанского университета и член Академии художеств Павел Михайлов.