Собрание сочинений. Том 1. 1980–1987 - Юрий Михайлович Поляков

Так мы подходим, возможно, к главному вопросу романа, формирующему его проблематику: насколько плодотворной могла быть эпоха перемен в русской социально-политической жизни и насколько сильно обманула она тогда, четверть века назад? И ответ на этот вопрос дается через личный сюжет романа: эпоха перемен обещала герою любовь и новую жизнь – его собственную, семейную, с женщиной, способной его понять и принять. И обманула. Потенциала эпохи перемен не хватило не только на национальную жизнь, но и на личную. Впрочем, частная судьба в романе Полякова оказывается отражением судьбы национальной… До чего же знакомый сюжет – русский человек на rendez-vous! Герой встречает женщину, с которой готов связать жизнь, а потом теряет – по собственной нерешительности и из-за желания все как следует взвесить и оценить, как у Тургенева в «Асе», по неумению понять себя самого и представить вовремя, что теряешь, как у Бунина в «Солнечном ударе», или потому что дает возможность постылой жене и ее любовнику разрушить только что возникшую любовь. Так – в новом романе Полякова. И потерять навсегда, чтобы жгло потом всю жизнь. Ведь вспоминая о Зое, милой девушке, встреченной во время командировки в уютный провинциальный городок Тихославль, и потеряв ее, «Гена вздрагивал всем телом, словно от удара широкого отцовского ремня, и слезы обиды сыпались из глаз. Чувство непоправимой потери мучило и мешало жить. Он просыпался ночью, тихо лежал, перебирая в памяти мгновения… Ему казалось, если удастся вспомнить какую-нибудь забытую нежность или прикосновение, случится чудо: все вернется и останется. Но ничего, конечно, не возвращалось, и душа ныла от плаксивого отчаяния… И наконец память о короткой любви превратилась в туманную печаль об утраченной молодости с ее ослепительными безумствами. Лишь иногда, при знакомстве с какой-нибудь женщиной по имени Зоя, вздрагивало сердце и на миг терялось дыхание».

Как и всегда, русский человек на rendez-vous проявляет удивительную беспомощность и несамостоятельность. Он почему-то позволяет своему начальнику, тогдашнему редактору еженедельника Исидору Шабельскому, который по совместительству выполняет еще и обязанности любовника Ласской, жены Скорятина, объясниться с Зоей и открыть ей, что в семье Геннадия Скорятина ждут ребенка, утаив, правда, вопрос об отцовстве. Ведь ситуация усугубляется тем, что жена Гены ждет ребенка от своего любовника, а не от мужа. Впрочем, познать эту истину Скорятину придется еще не скоро. Этот сюрприз автор припасает для героя ближе к концу, а все точки над i расставляет самый последний день, тот самый, когда мы и застаем Скорятина в его редакционном кабинете. Слеп человек…

Эпоха перемен обещала многое – это знает каждый, кто пережил социальную эйфорию конца 80-х и кто помнит тяжелое похмелье начала 90-х с двумя путчами, танками на Новоарбатском мосту, лупящими прямой наводкой по собственному Парламенту… Фотография дочери, которая лежит на столе у героя, мотивирует возвращение в ту самую эпоху перемен, на четверть века назад, и заставляет подумать о том, что она дала – и в плане социальном, и в плане личном.

Она обещала очень много! И Поляков намеренно совмещает надежды социальные и планы личные. Молодой журналист Геннадий Скорятин, страстный адепт Перестройки и проповедник Гласности, приезжает в Тихославль и не только будоражит публику в библиотечном зале расхожими пропагандистскими штампами того времени, искренне принимая их за грани исторической правды и сокрытые аспекты национального опыта, но и встречает любовь всей своей жизни. Не здесь ли та самая эпоха перемен, потенциал которой можно реализовать, оставшись с Зоей, взяв ее в жены, разрушить жизнь с неверной женой? Но для этого-то нужны определенные личные усилия – одного лишь ветра перемен недостаточно. А их-то и не хватает обычно русскому человеку на rendez-vous. Эпоха перемен предоставляет множество возможностей, но реализовать их нужно самому. Не потому ли так часто мы обвиняем время, среду, обстоятельства, эпоху в том, что не воспользовались заложенным в ней потенциалом, как будто за нас это должны были сделать время, среда, – та самая эпоха, которая давала надежды, но обманула. Может, мы сами себя обманываем, не пользуясь заложенными в наши времена надеждами?

Эпоха перемен несла в себе потенциал изменения к лучшему – и в социально-политической сфере, и в личной, по крайней мере для героя Ю. Полякова. Обернулась она в социально-политической сфере величайшей геополитической катастрофой: крушением СССР. В личной – крахом семейной жизни, мелькнувшей, обжегшей, но несостоявшейся любовью. В результате теперь, уже в наши дни, рыцарь «Золотого пера», ярый пропагандист Гласности и свободы слова зависит от капризов хозяина газеты, беглого олигарха Корчмарика, отсиживающегося в Ницце и оттуда руководящего изданием, относящегося к журналистам примерно так, как плантатор к неграм. За приступы дикой злобы и непредсказуемость редакционной политики, которая зависит исключительно от околовластных прихотей и политических хитросплетений, сотрудники редакции зовут своего заграничного издателя-владельца Кошмариком.

Когда мы привычно твердим об историческом времени, то забываем, что это своего рода иллюзия. Время, один из самых таинственных и фантастических феноменов жизни, предстает перед нами в трех ипостасях: прошлое, настоящее, будущее. Прошлого, строго говоря, больше нет: есть наши общие и индивидуальные представления о том, каково оно было. Представления эти и разнятся, и меняются, порой кардинально, поэтому шутка о непредсказуемости прошлого имеет вполне реальные основания. Но ведь и будущего нет: будущее – это всего лишь спектр возможностей, которые транслирует в него настоящее. Какие из этих возможностей реализуются, какие нет – трудно сказать. Все зависит от наших совокупных усилий, заблуждений, убеждений, упорства и лености, и от множества случайностей, которые от нас, увы, не зависят.

А что же такое настоящее? Этот крохотный отрезок длительности между прошлым и будущим есть, пожалуй, единственная подлинная, ощутимая здесь и теперь реалия времени. Но она имеет значение лишь тогда, когда несет в себе потенциалы, сформировавшиеся в прошлом, и обуславливает будущее. Иными словами, в настоящем сходятся прошлое и будущее, наполняя категорию времени смыслом как историческим, так и личным. Лишь тогда время «обживается», наполняется присутствием национального духа. Иными словами, время обретает смысл лишь тогда, когда связь между прошлым и нынешним очевидна. Замечательный исследователь средневековой культуры А. Я. Гуревич дал прекрасное определение времени, актуальность которого представляется очевидной не только в отношении к Средневековью, но и к Новому и Новейшему времени: «Время – это солидарность человеческих поколений, сменяющихся и возвращающихся подобно временам года».

Осознание времени как «солидарности человеческих поколений» подразумевает, что ушедшие поколения понимаются не как «почва» или «материал»