Рассвет сменяет тьму. Книга вторая: Восставшая из пепла - Николай Ильинский

Из церкви тройка, словно ощутив всю важность события, бойко покатила повозку с участниками свадьбы по улице, где уже во всю играла гармонь: Афанасий Фомич сходил в Подгорное, отыскал там хромого гармониста с красным от частого употребления спиртного лицом и, заплатив ему небольшую мзду, привел на свадьбу: пообещав ему выпивки хоть залейся, но лишь после того, как гости сами напьются и вволю напляшутся. Гармошка, конечно же. прибавила свадьбе веселья.

— Не-ет, наш Митька играл ловчее! — оценивали игру чужого гармониста нагорновцы. — У него гармонь не играла, а разговаривала, а у этого… так… пиликает!..

— Сравнил! У Митьки пальцы сами по клавишам бегали!

— Когда он играл нашу общую, — так называли в Нагорном хороводную пляску, схожую мелодией с известной «Камаринской», — сама земля ходуном ходила!

— И такого гармониста убили!

Свадьба продолжалась допоздна. Ели не так много, но зато пили, не жалея сивухи, которая стала появляться на столах после дружного уничтожения водки, закупленной в магазине. В темноте Виктор увел Екатерину в хижку, небольшой уютный сарай, в котором содержат обычно не домашних животных, а всяческую домашнюю кладь, где предусмотрительная Анисья Никоновна, как когда-то в день свадьбы Ивана и Евдокии, приготовила постель, ведь в такую ночь молодым в доме негде будет приютиться и полюбезничать. Виктор осторожно снял с Кати сороку, и бережно отложил ее в сторону. Ни он, ни она, сидя за столом, не один раз под требовательные крики «Горько!» поднимая стаканы с налитым спиртным, вовсе не пили, а лишь касались губами края стаканов, соблюдали обычай — быть трезвыми, особенно в первую, да и ближайшие по следующие ночи после свадьбы, пока молодая жена не зачнет ребенка. От пьяных родителей чаще всего и появляется дебильное потомство.

Утром, когда все встали, Екатерина сгребла простынь, но Анисья Никоновна только и ждала этого. Она протянула к простыне руки.

— Дай сюда…

Екатерина прижала простыню к себе.

— Зачем, мама?

— Давай, давай, — рассердилась Анисья Никоновна.

А через некоторое время, позвав соседей, развернула перед ними простынь с небольшими красными пятнышками крови в середине.

— Врут люди насчет Оськи! — гордо заявила Анисья Никоновна. — Катенька честная девушка, и такой она вышла замуж за моего сына!

Вскоре об этом узнала почти вся женская половина села, которая и вынесла вердикт: брехня про связь Оськи с Катькой.

— Молодец Катерина! — хвалили ее бабы и добавляли, непроизвольно слетавшие с языка слова: — Хоть и дочь полицая.

На второй день, по обычаю, свадьба от хаты Званцовых, не спеша, важно шествовала к дому невесты, чтобы продолжить веселье. Впереди всех плясали, пели и просто горланили, били в косы, бубны, дули в дудки, пищики ряженые водяные, домовые, ведьмы и всякая другая нечисть, кто во что горазд, и потешали народ. В эти минуты люди забывали, что была война, что душит небывалая нищета, что где-то есть ЦК, политбюро, обкомы и райкомы с жигалкиными и прочими ревнителями мировой социалистической революции. Здесь был простой народ, добрый, веселый, неунывающий, способный своротить горы и собственной жизнью защитить родную землю. За ряжеными Виктор вел под руку Екатерину, за ними шли родные, знакомые, председатель колхоза и Анна, а затем уж тянулись и просто зрители.

XIV

Пока Анна, теребя от волнительного ожидания в руках носовой платок, сидела у стола, председатель райисполкома Прилепов нервно ходил по кабинету. Седой, несколько мешковатый и от времени сгорбленный, он шумно шмыгал носом и что-то недовольно бурчал про себя.

— Ну, вот нет! — вдруг остановился он напротив Анны, которая от неожиданности хотела встать с места, но он рукой показал, чтобы она не поднималась. — О ком ни подумаю, не подходит… Разумеется, это пока, в данный момент, потом найдется человек, которого предложим для избрания… — А пока — нет! — широко развел он руками. — Так ж Анна Дмитриевна, придется вам еще поработать… Ну, ты не опускай голову — сказал он, видя, что Анна не соглашается с ним, — думаешь, мне легко? У тебя один сельсовет, а у меня их около двадцати, стало быть, и проблем у меня во столько же раз больше, при том, что и в моем кармане — вошь на аркане… Средств никаких!.. И по годам я уже не тот орел, что высоко летает, а тот, что на заборе каркает и не битюг бельгийский, чтобы район из такой нужды быстро вытянуть… Горючее и у меня — собственный пот… Все — договорились!

— Вы другое дело, Павел Иванович, — робко стояла на своем Анна, — вы грамотный, партийный, а я — ноль без палочки… Мне тяпку в руки — и в поле, а не в кабинете слезы вдовам вытирать… Ведь вы же сами обещали, что я в сельсовете временно, но как ушел на фронт Пискунов Василий Степанович, так про меня и забыли, жди, когда он вернется… да и вернется ли, от него ни слуху ни духу!.. Не председатель я сельсовета, Павел Иванович, не по моей шее ярмо…

— Это советская власть ярмо? — нахмурил клочковатые брови Прилепов.

— Не власть, Павел Иванович, а должность… Зря не придирайтесь!

— Ладно, ладно, не обижайтесь… Мне стало известно, что Пискунов жив… По возрасту его демобилизуют, а когда приедет домой, мы его опять водрузим на прежний его пьедестал — пускай руководит'.

— Когда это будет!.. Жди с моря погоды, — разочарованно произнесла Анна.

— Я предполагаю, не долго ждать, — Прилепов сел за стол, — Аня… Анечка… Я понимаю, как тебе трудно, но назови кандидатуру!

— Пожалуйста! — охотно, с радостью отозвалась Анна. — Если кандидатуру. … Пожалуйста! Виктор Званцов — чем не председатель сельсовета? Молодой, грамотный… как это… анци… энциклопедия!

— Энциклопедия, — поправил Прилепов.

— И я же об этом говорю: о чем ни спроси, он все знает, у него в кармане среднее образование! Лучший ученик в школе был!

— Да, да, — кивнул массивной головой Прилепов. — Но ты же сама говоришь, что на этой должности должен быть партийный человек, а Званцова совсем недавно исключили из партии…

— Ну и, — у нее чуть не вырвалось слово «дураки», но Анна вовремя спохватилась, прикусила язык. — И вы его исключили, Павел Иванович? — с укоризной спросила она.

Я как раз воздержался… Кстати, и Морозов тоже, но большинство членов бюро приняло такое решение… Я считаю, что со Званцовым не все выяснено…

— А что выяснять-то?… Что? Не убивал он Привалова!.. Я Виктору Званцову верю больше, чем самой себе… Я могу выкинуть что-либо этакое, а он нет!

— И я… верю, но веру к делу не пришьешь, вот