Твой рай - Джехи Лим

Среди людей, присутствовавших на службе, особенно выделялась одна женщина по имени Со Симен, сидевшая с двумя маленькими девочками. Она заметно отличалась от всех мигрантов на борту. Ее раскосые глаза и глубокий взгляд, аккуратно уложенные волосы и прямая спина производили впечатление домохозяйки из благородного рода.

Наблюдая за службой вместе со множеством других, Симен испытывала неописуемое воодушевление. Вера, которую она обрела, посещая церковь тайно от родственников, стала ее опорой в трудные времена. В родном городе мужчины и женщины были отделены друг от друга во время богослужения плотной занавесью. Однако на первой службе, проходившей на пароме, направлявшемся в новую землю, не было ни разделения, ни различий между мужчинами и женщинами. Это ее взволновало. Она решила выкинуть за борт свои воспоминания о том, как ее ругали за рождение двух дочерей. К счастью, оглядевшись, женщина увидела несколько знакомых лиц из церкви. Симен подумала, что сесть на борт этого парома было хорошим решением, и крепко обняла двух дочек за плечи.

– Разве это не земля? – крикнул кто-то.

Все вокруг зааплодировали и сбежались к самому борту. По мере приближения зеленая точка становилась все больше и больше. Сердце Чансока колотилось. Ему казалось, что он уже чувствует запах суши, так что он задышал поглубже. Точка превращалась в сушу, и люди приветствовали ее криками. Небо было чистым, без единого облачка, и казалось, видневшийся вдали зеленый остров встречает гостей с распростертыми объятьями. Чансок закрыл лицо руками, не в силах поверить, что прибыл на Пхова, о котором только слышал ранее. Легкая дрожь пробежала по его телу.

Им сказали, что необходимо заполнить иммиграционные документы, прежде чем судно войдет в порт Гонолулу. Все документы были на английском языке, так что пришлось обратиться за помощью к переводчику господину Со. У них спрашивали имя, пол, возраст, семейное положение, род занятий, последнее место жительства, пункт назначения, размер приданого и уровень грамотности.

Люди стояли, ожидая своей очереди. Сангхак помогал господину Со заполнять бланки. Он передавал документы, написанные на корейском языке, Со, а тот быстро переводил их на английский.

Настала очередь Чансока. Сангхак спросил, грамотен ли его друг. Чансок признался, что не умеет ни читать, ни писать. Он чувствовал себя так, будто совершил большой грех. Лицо его резко покраснело. Чансок взглянул на Сангхака с легкой завистью, ведь тот мог легко записать то, что ему сказали.

– Первым делом тебе нужно освоить грамоту. Я буду учить тебя.

Сангхак подмигнул, и Чансок кивнул в знак благодарности. Возможность научиться писать – это то, о чем он даже и мечтать не мог.

Настала очередь Симен. Она шла медленно, вероятно потому, что сверток в ее руках был тяжелым. Две девочки, следовавшие за ней, держась за подол ее юбки, оглядывались с полными любопытства глазами. На первый взгляд Симен, четко отвечавшая на вопросы Сангхака, выглядела как деловая женщина. Когда ее спросили, как ее зовут, она на мгновение закрыла глаза и произнесла:

– Пожалуйста, напишите фамилию моего мужа Пак и мою фамилию Со на английском языке перед именами моих дочерей как Паксо.

Сангхак наклонил голову в ответ на ее неожиданные слова. Люди, ожидающие своей очереди, тоже глядели на женщину с выражением абсолютного непонимания. Симен снова заговорила твердым голосом:

– Я растила их как мать-одиночка. На этой новой земле у них начнется новая жизнь. Я могла бы указать только свою фамилию, но не хочу прерывать цепочку их биологической связи.

Ее голос звучал непоколебимо. Сангхак сказал, что у него нет выбора, и записал фамилию с ее слов. Маленькие дочери Симен стояли, держась за ее руки и, похоже, намеренные не выпускать их вовсе. В их искрящихся глазах и полных внимания позах сквозили ум и изящество, говорившие о том, что к воспитанию девочек подходили с должным тщанием.

Сто два человека, сошедших с парома, выстроились в очередь. Все выглядели измотанными долгой дорогой. Только полуденное солнце оставалось бодрым. Люди выходили из очереди один за другим, услышав свои имена, названные переводчиком Со. Хозяин плантации распределил людей по повозкам и рассадил. К счастью, все отправлялись на одну плантацию. Говорили, что Ассоциация плантаторов, выращивающих сахарный тростник, проявила заботу о первых корейских иммигрантах.

Чансок втайне боялся, что ему придется расстаться с Сангхаком, и, когда этого не произошло, почувствовал облегчение. Люди, которые думали, что их разлучат, держались за руки, обнимали друг друга и похлопывали друг друга по плечу, когда слышали, что все собираются на одну планатацию. Все эти люди за несколько дней на судне стали близкими друзьями. Они сделали один и тот же выбор и вместе пересекли Тихий океан. Сангхак крепко обнял Чансока, прежде чем сесть в повозку. Тэхо тоже подошел и раскрыл объятия. На их глазах выступили слезы – возможно, потому, что все трое почувствовали себя счастливцами уже из-за того, что поедут в одно место.

Немало прошагав пешком, Чансок взглянул на небо. Густой лес мешал определить, который сейчас час. По пути Чансок вспоминал отношения с Сангхаком и сам не заметил, как оказался на вершине горы, нависавшей над «Лагерем девять». Отсюда весь лагерь целиком был виден как на ладони. Там он грузно опустился на землю.

Перед глазами Чансока встал тот момент, когда он впервые увидел Канхи. Он узнал ее с первого взгляда. Нет, наверное, правильнее сказать – почувствовал. Все, что он получил, это фотография и письмо, но он безумно ждал встречи с этим человеком. Конечно, Наен с ее западной внешностью привлекала внимание, но сердце Чансока с самого начала остановилось на Канхи. Если бы ему пришлось назвать причину, по которой это произошло, он бы ответил, что дело в ее взгляде. Такой мог быть только у человека, который уже давно ждет кого-то. Может быть, и у него самого был такой же взгляд – ведь он так долго ждал Канхи.

Было ли это причиной? Когда из уст Канхи вылетели слова о том, чтобы поменяться партнерами, Чансок был ошеломлен. Как будто кто-то ударил его по голове тупым предметом. Предложение было совершенно неожиданным. Сам Чансок изначально решил, что, если Наен будет упрямиться до конца, он сделает все возможное, чтобы ее переубедить. Дело было не только в деньгах. Было глупо возвращаться на родину. Как она сюда попала? Насколько он слышал, получить паспорт становилось все труднее. Не означало ли это, что Чосон уже потерял свой суверенитет? Чансок был