Юность - Николай Иванович Кочин
Книгу Юность - Николай Иванович Кочин читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Один раз мы пропели под окном у Ивана Кузьмича кусок песни о нем и об его соседях:
Я деревней-то иду
Словно как по городу,
Я любому богачу
Набок рыло сворочу,
А Ивану Кузьмичу
Наплюю на бороду.
Была темная-претемная ночь, и мы не слышали и не видели, как хитрый мужик тихонько вышел на крыльцо. Иван Кузьмич очутился рядом с нами в то время, когда спасаться было поздно. Он налетел на нас, как ястреб на цыплят, столкнул сразу всех в сугроб и сел на Ваню. Бедный Ваня, он был такой пугливый и слабенький, лучше бы под Кузьмича попал Головня! Раздался ужасающий Ванин вопль, от которого у нас прошли по телу судороги. В паническом страхе мы разбежались в разные стороны и спрятались за углами ближних изб, слушая, как с дороги раздается, заливая улицу, жалобное, придушенное рыдание нашего друга. Преследователь мял его, тискал, щипал и рвал. Когда Иван Кузьмич ушел, Ваня сам не смог встать, мы боязливо приблизились к нему, подняли и отвели его домой. Он не сказал никому ни слова, с неделю ходил, как убитый, кашлял, хватаясь за грудь рукою, и после того, выздоровев, стал уже вовсе тих, даже нам не рассказывал вновь сложенных песен и хранил их в недрах своей памяти, — сочинял их только для себя… Вот она, судьба отвергнутого поэта, любоваться тут не на что.
Итак, Ваня перестал сочинять. Спохватясь поздно, записал я некоторые его стихи, и до сих пор они хранятся у меня в детских тетрадках вперемежку с моими, которые были самым жалким подражанием Ваниным. С тех пор он перешел на другой вид творчества, так как фантазия его не могла бездействовать. Он давал продолжение прочитанным в книжках историям. Это были особенные книжки и особенные истории. Мы таскали куриные яйца из гнезд и в складчину покупали у коробейника лубочные книжки, издаваемые нижегородским купцом Бреевым, и занятные истории, вроде: «Пан Твардовский», «Бова-королевич», «Разбойник Чуркин», «Ванька-Каин» и другие. Мы их прочитывали в яме, которую вырыли на дне оврага и где скрывались летом от жары, куда сносили все похищенные овощи из соседних огородов. Открывающийся в книге мир отчаянных подвигов, тонкого лукавства и вызывающей неустрашимости пленял нас. Головня, который во все написанное верил и волновался за своего храброго героя больше, чем за всех своих друзей, вместе взятых, — в тех местах, где герою угрожала смерть, останавливал чтеца и говорил:
— Постой, дальше ты почитай один, и ежели он умрет, тогда ты унеси книгу и мне не говори про это.
Но герой всегда выживал, оттого книги и нравились Головне.
После Ваня рассказывал те же самые истории на посиденках парням и девушкам. Удивительное дело: когда мы пробовали читать, — ничего не выходило, девушки зевали, а как только принимались рассказывать, они забывали сон и даже плакали. Ваня обладал удивительным свойством — почти без всякого напряжения изменять любую фабульную ситуацию так, что она становилась всем понятнее и ближе. Проститутки, ставшие святыми, из келий уходили опять на площадь; богатые, ушедшие по благочестию в монастырь, превращались в чудовищных монстров, становясь архимандритами (и в самом деле, никто из слушателей не поверил бы, что можно было ради монастыря отказаться от мирских благ); несчастные оказывались счастливыми, а счастливых преследовал рок; разбойник Чуркин превращался у Вани в крестьянского парня и громил вовсе не московских помещиков, а вам известных в околотке мельников, бакалейных торговцев и кулаков; невесты были у него непередаваемо красивы; свекрови — чудовищно злы; мужья — суровы; матери — необычайно нежны; все отцы дрались; все любимые герои — прямы, ловки, бесстрашны; все купцы — толсты и жадны; все попы — толсты и ленивы; все бары — толсты и глупы; все работники — худы и добры; все мужики — худы и очень умны. Роман «Буря в стоячих водах» он пересказывал так, что девушки обливались слезами и до сих пор вспоминают об этом. Все злые гении мира в его передаче вставали на пути влюбленным, которые переезжали на каждой странице из города в город, ища друг друга и не имея случая соединиться. Всяких обстоятельств, разъединяющих влюбленных, Ваня нагромождал целые горы: тут и плохие дороги, заставляющие систематически опаздывать жениха, и злые родители, и неодинаковость состояния (она богата, он беден), и коварные женихи, преследующие невесту, и урядники, постоянно арестовывающие любимого и содействующие разлуке, и даже собаки, которые не вовремя лают, и даже буря, которая застигает девушку в дороге, и дождь, который мочит ее платье и вынуждает запоздать к желанному приезду. Ну, словом, все ополчалось против влюбленных. Несомненно, Ваня был талантливейший рассказчик. Только концы не удавались Ване. Девушки любили благоприятные концы, чтобы все завершалось женитьбой и легкой жизнью, Ваня же обязательно кончал свою историю разлукой или смертью одного из влюбленных, а то и денежным их разорением. Он был, как говорят теперь, реалист и любил истину. Едва ли мне такие сильные впечатления, навязанные творчеством, доведется пережить еще раз. Вот уж воистину — «он раскрыл передо мной сладкие бездны человеческой выдумки». Память о них священна для меня. Ай-ай-ай, как много растерял я друзей за это время! А эти трое были повешены Колчаком на осинах!
В германскую войну зацвел, так сказать, мой прозаический талант: для всех солдаток стал сочинять я предлинные письма к мужьям в окопы. Сколько надо было иметь терпенья, изобретательности, выдумки и темперамента, чтобы извлечь из чернильницы столько жару и слезливых выражений, редко кто знает об этом! Придет, бывало, молодая солдатка, положит передо мною яйцо, или копейку, или кусок ватрушки и скажет:
— Писни, Сеня, Ивану.
— А о чем писать-то?
— Ты грамотный, тебе известнее — о чем. А мне откуда знать? — и она уже ни слова не вымолвит вплоть до окончания письма.
Погрызешь ручку, изругаешься мысленно, а напишешь. Потом я даже не задавал уже этих глупых вопросов — «а о чем писать-то?» А как только солдатка приходила, брал перо и начинал:
«Здравствуй, дорогой наш, богоданный муж и благоверный супруг Иван Ферапонтыч! Во первых строках моего письма шлет тебе низкий поклон твоя благоверная супруга Пелагея Егоровна с богоданными детками. Еще шлет тебе низкий поклон твой родной батюшка Ферапонт Феофилактович и отецкое благословение, нерушимое по гроб жисти. Еще шлет тебе низкий поклон родная матушка
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
- 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.
Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.
Оставить комментарий
-
Фарида02 июль 14:00 Замечательная книга!!! Спасибо автору за замечательные книги, до этого читала книгу"Странная", "Сосед", просто в восторге.... Одна ошибка - Татьяна Александровна Шумкова
-
Гость Алина30 июнь 09:45 Книга интересная, как и большинство произведений Н. Свечина ( все не читала).. Не понравилось начало: Зачем постоянно... Мертвый остров - Николай Свечин
-
Гость Татьяна30 июнь 08:13 Спасибо. Интересно ... Дерзкий - Мария Зайцева