Калейдоскоп, или Наперегонки с самим собой - Лев Юрьевич Альтмарк

родственниками перессорился, у кого денег в долг на бизнес занимал. У нас же принято своим помогать, не то что у ваших «русских». Не поможешь – обида на всю жизнь! Лучше бы уж, как ваши, не помогали…

– И как думаешь выкручиваться?

– Откуда я знаю? – Ицик печально развёл руками, и его тонкие лягушачьи губы растянулись, будто он вот-вот заплачет. – Мерседесы в итоге банк конфисковал, счёт до сих пор арестован. Да с него и снимать нечего – глубокий минус… Как ещё сам до сих пор хожу по земле?

Спустя некоторое время он неловко поднялся и тихо пробормотал:

– Ладно, хватит печальных историй. Пойду к себе, спать лягу. Поздно уже. А то поговорил с тобой и сам расстроился…

13. Бедуин Мусса

Эх, хорошо бы сейчас и в самом деле найти костыли, но таковых в пределах досягаемости не наблюдалось. Трость у Яшки утром отняли родственники старика, разыскивавшие пропажу по всему отделению. Похитителя Яшка не выдал, и все их упрёки принял на себя. Что ж, придётся пока обходиться без костылей и повторять подвиг легендарного лётчика Маресьева. Или, ещё лучше, вспомнить, как в безусом детстве скакал на одной ножке, играя в великую дворовую игру «классики». Хоть с тех времён у Яшки и несколько подрос живот, а мозг загрузился тоннами никому не нужной информации, он очень надеялся, что излишний вес не помешает ему продемонстрировать мастерство передвижения по квадратным плиткам больничного пола.

Яшка спустил ноги с кровати и попробовал встать, только не очень-то это получилось. К тому же кружилась голова и воздуха по-прежнему не хватало. Ей-богу, всё это напоминало давно забытый, но накануне померещившийся стойкий похмельный синдром в лучшем своём проявлении…

И тут шторка уползла в сторону, и появилась жена в сопровождении бодрой востроносой дамы в белом накрахмаленном халате. Это, вероятно, была медсестра – главная вершительница больничных судеб. Насколько Яшка успел заметить, настоящие врачи появлялись в палатах лишь в исключительных случаях. Если тебе приспичило с ними пообщаться, то их можно достать только в собственных кабинетах. И то если повезёт…

– Уже встал?! – заохала Ира. – Ложись и не смей даже думать о прогулках!

– А если мне на горшок понадобилось? – недовольно заворчал Яшка.

– Есть утка под кроватью. Окрепнешь – тогда топай куда хочешь. Дай косточкам срастись!

– Мне бы приятеля проведать. Он тут, за ширмой. А то умру в полном одиночестве, и никто мне на прощанье счастливого полёта в преисподнюю не пожелает…

Последние его слова почему-то вывели медсестру из себя, и она громко заверещала противным писклявым голосом:

– Перестаньте, больной, паясничать! Думаете, я по-русски не понимаю? Дома будете свои шуточки шутить, а здесь вам больница, а не цирк! Людям и так несладко, а тут ещё вы со своим кладбищенским юмором…

В чём-то она несомненно права. В больнице, юдоли скорби и страданий, шутить и в самом деле как-то не к месту. Хоть Яшка и абсолютно уверен, что любые невзгоды и даже боль легче переносить с юмором: он несомненно продлевает жизнь, а вот отсутствие его – как раз укорачивает… Однако вступать в идеологические споры с этой строгой дамой пока рановато. Она тут на своей территории и имеет право диктовать порядки. Пускай заканчивает необходимые экзекуции и катится на все четыре стороны. Дальше самостоятельно разберёмся, чем заниматься.

Яшка послушно улёгся на опостылевшие простыни, с трудом затянул гипсовое бревно поломанной ноги на кровать, и без интереса принялся наблюдать, как медсестра подкатила стойку с медицинскими приборами, измерила ему пульс, давление и ещё что-то. Движения её были точны, отработаны, и можно было бы что-то пошутить по этому поводу, только едва ли это было бы к месту. Она и без того на взводе от нетерпеливого Яшки и попрыгунчика Швили.

– Слушай, – попросил Яшка жену, – если уж мне тут париться неизвестно сколько времени, то принеси хотя бы мой ноутбук. А то со скуки помру!

Ира вопросительно посмотрела на медсестру, но та уже скорее по инерции отрицательно покачала головой. Что может быть плохого от ноутбука?

– Тогда дайте мне яду, – потребовал Яшка желчно, – чем медленно загибаться от безделья, лучше сразу…

– Долго загибаться не дадим, – впервые криво усмехнулась медсестра, – домой отправим. С вашим здоровьем вам ещё лет пятьдесят загибаться, не меньше. И, судя по вашему поведению, ровно столько же времени другим будете головы морочить.

– Вот спасибо, благодетельница вы наша! – Яшка попытался приподняться, но медсестра погрозила ему пальцем как непослушному ребёнку:

– А вот этого вам и в самом деле пока нельзя! Поймите же наконец, что кости неправильно срастутся, хромота на всю жизнь останется.

Аргумент, конечно, веский, не поспоришь. Убрав свой волшебный аппарат в угол, медсестра поменяла капельницу и величаво удалилась, а жена снова уселась на край кровати и попыталась водрузить руку на Яшкин лоб.

– Ой, не надо, а то заплачу от жалости к самому себе! – огрызнулся Яшка. – Ты же слышала, что сказала эта грымза: всё не так плохо, пациент будет жить. Лучше отправляйся домой, отдохни. Я уж тут сам…

Ира некоторое время молчала, потом согласилась:

– Хорошо. Я к тебе вечером приду, поесть принесу. Видела я, чем вас здесь кормят.

– И ноутбук захвати, а то я без него и в самом деле загнусь со скуки…

После её ухода некоторое время в палате стояла тишина. Яшка принялся снова раздумывать, где достать костыли. Но тишина в палате длилась недолго, потому что спустя минуту штора, отгораживающая Яшкину кровать от внешнего мира, отъехала в сторону, и к нему вместе с мыльной лужей вплыло жёлтое пластиковое ведро с водой, а следом за ним пожилая смуглая тётка с шваброй. Молча и не глядя на Яшку, она начала широко по-матросски драить пол, постукивая шваброй о стены и ножки кровати.

– Уважаемая, – окликнул её Яшка, – я где-то забыл свои костыли, не могли бы вы принести мне ещё одни?

Тётка исподлобья глянула на него, потом неохотно выдала на ломаном иврите:

– Русский нет, иврит нет, только испанский…

– Угораздило же! – пробормотал Яшка. – Как сказать костыли по-испански? А заодно и по-таиландски?

Закончив мыть, тётка молча удалилась, но штору за собой не задёрнула. И на том спасибо. Хоть какой-то луч света остался в тёмном царстве здравоохранения.

И вдруг жуткая мысль пронзила Яшку. Если жена не оставила его сотовый телефон, то это полная труба. Как же стало привычно, что этот крохотный аппарат всё время под рукой, и мы уже не можем обходиться без него даже самое короткое время! Наша жизнь