Неизвестный Андерсен: сказки и истории - Ганс Христиан Андерсен

Каждое воскресенье городскую церковь оглашали звуки органа и пение прихожан, они долетали до стоящего против дома, где не за страх, а за совесть трудилась еврейская девушка. Ей заповедали: «Помни день субботний, чтобы святить его!», но суббота для нее была рабочим днем христиан, и она могла святить ее лишь в своем сердце, а этого, считала она, недостаточно. Но что для Господа день и час! С тех пор как мысль эта проснулась в ее душе, она стала соблюдать час молитвы в христианское воскресенье; когда звуки органа и псалмопение доносились к ней в кухню, где она стояла у раковины, то даже и тут воцарялась священная тишина. И тогда она читала Ветхий Завет, сокровище и достояние ее народа, она читала только его и ничего больше, ибо то, что отец рассказал ей с учителем, забирая ее из школы, глубоко запало ей в душу: он дал ее умирающей матери обещание, что Сару крестить не будут, что она не оставит веру отцов. Новый Завет был для нее и должен был оставаться закрытою книгою, и, однако же, она столько из него знала, он озарял воспоминания ее детства. Однажды вечером, сидючи в уголку гостиной, она услышала, как ее хозяин принялся читать вслух, и она решилась послушать, это было не Евангелие, нет, а книга со старыми историями, их ей слушать не возбранялось; там рассказывалось про венгерского рыцаря, которого захватил в плен турецкий паша, и велел запрячь вместе с быками в плуг и погонять кнутом, и подвергал всяческим мучениям и издевательствам.

Жена рыцаря продала все свои украшения, заложила замок и земли, друзья его устроили складчину и собрали немалую сумму, ибо паша запросил неимоверный выкуп, но деньги были раздобыты, а рыцарь избавлен от рабства и бесчестья; больной, изможденный, добрался он до дому. Вскоре, однако, был брошен очередной клич – идти войною на врагов христианства; прослышав об этом, больной потерял всякий покой, он велел, чтоб его подсадили на боевого коня, на щеках у него вновь заиграл румянец, силы словно бы вернулись к нему, и он пустился в путь, завоевывать победу. И тот самый паша, который велел запрячь его в плуг, измывался над ним и мучил, сделался теперь его пленником и был препровожден в замковую темницу, но не прошло и часу, как рыцарь пришел туда и спросил у своего пленника:

«Как ты думаешь, что тебя ожидает?»

«Я знаю! – отвечал турок. – Воздаяние!»

«Да, воздаяние христианина! – промолвил рыцарь. – Христианство обязывает нас прощать наших врагов, любить ближнего. Бог есть любовь! Отправляйся с миром к себе домой, к своим близким, будь милостив и добр к тем, кто страдает!»

Тут пленник залился слезами:

«Мог ли я думать, что такое возможно! Я был уверен, меня ждут муки и пытки, и потому принял яд, который убьет меня через час-другой. Мне суждено умереть, спасения нету; но прежде чем я умру, наставь меня в той вере, что вмещает такую любовь и милосердие, это вера великая и божественная! Дай мне в ней умереть, умереть как христианин!»

И мольба его исполнилась.

Такова была прочитанная вслух легенда, история; все домашние ее со вниманием слушали, но более всего занимала она пылкое воображение той, что сидела в углу, служанки Сары, еврейской девушки; в сияющих, черных, как угли, глазах ее стояли крупные, тяжелые слезы; дитя душою, она сидела и внимала точно так же, как некогда на школьной скамье постигала величие Евангелия. Слезы покатились у нее по щекам.

«Не давай крестить мое дитя!» – были последние слова ее матери на смертном одре, а в душе и сердце ее звучали слова заповеди: «Почитай отца твоего и матерь твою!»

«Так ведь я и не крещена! Меня кличут еврейкой; так меня обозвали соседские мальчишки в прошлое воскресенье, когда я остановилась перед открытой дверью в церковь и заглянула вовнутрь, туда, где на алтаре горели свечи и где прихожане пели псалом. Со школьных дней христианство имело надо мной и посейчас имеет некую власть, оно как солнечный свет, – пускай даже я зажмурю глаза, он все равно светит мне прямо в сердце; и, однако же, матушка, ты можешь спать спокойно в своей могиле! Я не нарушу обещания, которое дал тебе наш отец! Я не стану читать христианскую Библию, у меня есть к кому приклониться, это Бог моих отцов».

Шли годы…

Хозяин умер, хозяйка еле-еле сводила концы с концами, служанку держать она уже не могла, только Сара ее не оставила, она воистину позналась в беде, без нее бы все рухнуло; она работала за полночь, добывала им хлеб трудом рук своих; никто из близкой родни о семье не пекся, хозяйка между тем с каждым днем все слабела, а там и вовсе слегла. Не один месяц провела Сара у постели больной, ухаживала за ней, работала, ласковая и кроткая, истинное благословение для этого бедного дома.

– Вон там лежит Библия! – сказала как-то больная. – Вечер такой длинный, почитай мне немножко, я стосковалась по слову Божию.

И Сара склонила голову; раскрыв Библию и сплетя пальцы, она принялась читать для больной; у нее то и дело навертывались слезы, но глаза становились яснее, и яснело в душе: «Матушка, твое дитя не примет крещения, не войдет в собрание христиан, ты этого потребовала, и я останусь тебе верна, в этом мы согласились на земле, но есть… высшее согласие – в Боге: „Он будет вождем нашим до самой смерти!“… „Он посещает землю и утоляет жажду ее, обильно обогащает ее!“ Я понимаю это! Я и сама не знаю, как это пришло!.. Через Него, в Нем: во Христе!»

И она затрепетала, произнеся святое имя, огонь крещения прожег ее с такой силою, что тело не выдержало и поникло бессильнее, чем больная, возле которой она сидела.

– Бедная Сара! – сказали люди. – Она надорвалась, работая и ухаживая за больной!

Они поместили ее в палату для бедных, где она и скончалась и откуда ее вынесли хоронить, но только не на христианском кладбище, там еврейке не место, нет, а за его пределами, у самой стены.

И солнце Божие, что сияло над могилами христиан, сияло и над могилой еврейки за кладбищенскою оградою, а псалом, что звучал на христианском кладбище, доносился и до ее могилы; туда тоже достигали слова проповеди: «Воскресение – во Христе!», в Нем, Господе, сказавшем Своим апостолам: «Иоанн крестил водою, а вы будете крещены Духом Святым!»

Бутылочное горлышко

В