Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов - Валентин Валерьевич Пампура

— Приду. — И она пришла не большая с озорными глазами она сразу выбила у него почву из-под ног. Все закрутилось очень быстро, и он уже не понимал, почему он каждый вечер ждёт, когда трава зашелестит под её ногами. А она шла к нему, словно во сне едва касаясь земли.

Они лежали рядом как два переплетённых ростка.

— Скажи, а ты женат?

— Нет.

— А был?

— Давно.

— А дети?

— Нет.

— А где она сейчас?

— Не знаю.

— Я ничего о тебе не знаю. Кто ты? Откуда? Как попал к нам?

— Просто человек. Проезжал мимо, понравилось, я остался.

— А откуда ты ехал, куда?

— Так ни откуда, ни куда.

— Скрываешь ты, что то? А ты не беглый?

— Нет.

— Ладно, потом расскажешь. Все, таки хорошо, что ты забрёл к нам, а то ведь мы могли не когда не встретиться.

— Да.

Она уходила так же тихо, как и приходила. А он ещё долго всматривался в предрассветную степь в надежде, что она вдруг вернётся. И уже никогда не покинет его.

— А я для тебя кто? — Спросила она, тая в тумане.

— Тот, кого я искал всю свою жизнь.

— Тогда приходи завтра ко мне. — Донеслось из бело-молочной сыворотки.

— Приду.

И он пришёл.

— Заходи — На дворе его встретил её отец. — Сейчас баньку натопим, попаримся. Давай пока по маленькой. — Он открыл бутылку и разлил по стаканам. — Ну, давай за все. — Они выпили. — А ты сам то, с каких краёв будешь?

— Так, из, далека.

— Понятно. А с Любкой, что у тебя, серьёзно?

— Серьёзно.

— Ну, что ж уже что-то. Дом то у тебя, где есть?

— Вон. — Он кивнул на байк.

— Значит, перекати поле.

— Значит так.

— Да, мужик без дома, без семьи, что куст без корней. Куда занесёт неизвестно. Любка, девка хорошая только доверчивая больно. Ты уж её не обижай.

— Не обижу.

— А то смотри, переезжай к нам, что тебе в рыбацкой хибаре гнуться. Поди, холодно по ночам.

— Нормально отец, спасибо.

— Ну, да…

Любка высунулась в окно. — Мужики, давайте в баню и за стол у меня все готово. — Да Любань мы мигом. Ну, пойдём в баньку, а то получим с тобой по первое.

Горячий. густой туман, отходил от раскалённых камней и стелился по полокам, окутывая расслабленные тела. Веник взлетал, под потолок и ложился на спину, берёзовыми листами разгоняя по всему телу застывшую кровь. Пар отлетал, освобождая тело от всего, что тяготило его. Пахло мятой и чабрецом.

— Ну что мужики проголодались, ну-ка налегайте. Картошечка вот, утка, сало, огурчики, давайте.

— Люб, а где гвоздь программы.

— Ой, отец тебе бы только гвоздь больше ничего не надо. Сейчас. — И она достала из холодильника графин.

— Ну, вот совсем другой расклад. — Прозрачная, ледяная струйка полилась в рюмки. — За встречу, так сказать за знакомство. А то смотрю, Любка по вечерам пропадать стала. Ой, думаю не спроста…

— Да ладно тебе.

— Ну, что ладно? Я тебе так скажу. Не должен человек один быть. Не по-христиански это.

— Пап, прекрати.

— А ты не встревай, имею я право на своё суждение вон, слава богу, девку, какую вырастил. И красавица и по хозяйству на все рукиё. не спорь со мной, отец лучше знает. А то ведь так можно до старости по хибарам бегать. А мужику дом нужен, семья, что по свету то мыкаться. К делу себя приложить надо. А то старость придёт, а ни кола, ни двора один мотоцикл. Я правильно говорю?

— Правильно.

— Вот видишь Люб, а ты в мужские разговоры встреваешь. Так что подумайте об этом оба. За это давайте и выпьем.

Вечер катился к ночи. Было хорошо, просто сидеть и смотреть в её глаза. Впервые дорога не звала его. Призраки прошлого не гнались за ним заставляя менять города и посёлки. Он как будто нашёл, что искал. Отец Любы, что то рассказывал, а Люба сидела рядом с ним, и обняв за руку прижимаясь к его плечу. Вот она рядом — думал он — Стоит только протянуть руку и конец всему, что заставляло его бежать, от настигающей пустоты. — Он обнял её.

— Добрый вечер дядя Серёжа, привет Любка. — Сказал Лешка, подойдя к забору. — Я иду, а мне соседка — Гость у них

— Я говорю кто?

— А она, пришлый — тот, что в хибаре поселился. — Ну, думаю, за одно и познакомимся.

— Так, что может и мне за знакомство, а?

— Лешка, иди ка, ты отсюда. Ты как выпьешь, так дурной становишься.

— Что ж спасибо на добром слове. Дядя Серёжа, дайте трос. А то я свой посеял, а мне соседскую ласточку надо отбуксировать. Заглохла бедная у трассы.

— Возьми в сарае.

— Вот спасибо, а он мне потом и проставит. — Он развернулся, сделал несколько шагов и исчез в темноте.

Ой, баламут, как выпьет совсем дурной становиться. Но тракторист знатный. За Любкой с первого класса бегает. И сюда не просто так сунулся. Трос ему понадобился, ишь ты, Ладно, молодёжь, вы тут сидите, а я отдыхать. — Сказал отец и пошёл в хату.

Лешка был парень шебутной. Про таких, говорят, тюрьма по нему плачет. Энергии в нем бродили неимоверные. Мог он пахать на тракторе по нескольку смен, а мог пить, не просыхая неделю. Ну а если ещё и драка где, он там завсегда первый. И сделать с ним никто ничего не мог. Сколько с ним не бились, начиная со школы и кончая армией, ни что его не изменило. Он и сам говорил — Плохо, что я такой, все у меня ни как у людей. Хотелось бы жить, как все да не могу. Все во мне бродит беспрерывно. Не усидеть долго на одном месте. Как шило какое.

Работает парень, все хорошо. Потом вдруг как затоскует и уходит в загул. А, пьяный он совсем сам не свой становился. И трактор топил и людей в драке калечил. И ничего с ним сделать нельзя было. Так и жил. Но Любку любил до одури. Зарок себе дал, либо моя будет, либо ничья. Через него к ней и парни подходить опасались.

— А этот пришлый, ничего не боится, поди, разбери его. Говорят вроде беглый, от властей скрывается. Здесь кулаки не помогут. Тут другой подход нужен. — Думал Лешка, сидя у хибары, глотая сивуху закусывая её семечками.

Звёзд было так много, что казалось, им не хватит места