Олег Бажанов. Избранное - Олег Иванович Бажанов

– В Москву перед праздниками я летал со своей девушкой.

– Как её зовут?

– Я уже говорил – Ольга.

– Полное имя и фамилия!

– Ольга Николаевна Леоновская.

– Ага. Ольга Леоновская. Интересная личность.

Ведущий допрос открыл папку и достал оттуда фотографию. Полюбовавшись девушкой, он повернул фотографию к Алексею.

– Красивая женщина. И где она теперь?

– Мы поссорились. Она уехала. Куда – не знаю.

– Из-за чего поссорились?

– Ей сказали, что я встречаюсь с другой. Вы же всё сами знаете – в протоколе написано…

– Алексей Иванович, а вы вначале производили впечатление умного человека. Зачем вам понадобилась другая? – искренне удивился ведущий допрос, пожав плечами. – Если бы у меня была такая подруга, я бы про всех баб сразу забыл! Значит, не знаете, где она сейчас?

Не дожидаясь ответа, ведущий допрос нажал на кнопку вызова под крышкой стола. Дверь отворилась, и в комнату под охраной ввели худого невысокого мужчину в поношенном трико и майке. Его руки и плечи были испещрены синими татуировками. Конвой усадил доставленного на свободный стул, сам остался стоять на месте.

– Познакомьтесь – Коля Свищ, – представил сидящий за столом доставленного.

Алексей промолчал. Он видел этого мужчину впервые.

– Расскажи нам, Свищ, как пассажир из соседнего купе оказался у тебя? – без предисловий адресовал представитель прокуратуры вопрос арестованному.

Мужчина в трико заговорил. Алексей удивился, заслышав густой бас: как такое хлипкое, тщедушное тело могло выдавать такой низкий звук?

– Почём я знаю, гражданин начальник! Я ж в отключке был. Я же рассказывал – не на мне этот жмур…

– Давай повторим всё с того места, как ты сел в поезд.

– Я чё и говорю! – оживился татуированный Свищ. – Поездочка удалась ещё до того, как тронулся вагон. Только я занял своё законное место, согласно купленному билету, как тут вплывает в купе шикарная тёлка с такими формами! У меня аж слюнки потекли. Прямо, топ-модель из журнала! «Здрасьте! – так кокетливо говорит. – Мы с вами, значит, будем попутчики?». Для таких случаев у меня всегда бутылочка коньяку прозапас. Вдарили по рюмашечке. Начали базар: кто, откуда и куда? Как звать? Натали… Я тоже представился. Накатили ещё по одной. Я её так аккуратненько рукой за коленку… Гляжу – без эмоций. Хотел было дверь на защёлку закрыть. А она томным голосом попросила чаю принести. А у меня-то всё внутри горит! Тушить надо! Побежал я за чаем к проводнику. Принёс два стакана. Дверь – на замок. И к ней! А она так томно: давай, мол, Коля, третью – за любовь. Я только к рюмке приложился – больше ничего не помню.

А на утро меня будит проводник, а за ним – ваши в форме. Показывают на окровавленный труп мужика на соседней койке и спрашивают, за что я его? Не я, говорю! Только в сердце мужика торчит моя финка, а на ней мои пальчики… Вот такая вот история.

– Взгляни-ка на фотографию, – сидящий за столом протянул фото. – Узнаёшь, Свищ?

– Она – красавица! – расплылся в довольной улыбке мужичок в наколках. – Только причёска другая. А так – она самая. Я её теперь из мильёна узнаю…

Задержанного увели. Вместо него в комнату для допросов вошёл незнакомый Алексею человек – коренастый, невысокого роста, с приплюснутым лицом боксёра и с сильными волосатыми руками.

– Прошу любить и жаловать! – Изобразил на лице улыбку сидящий за столом представитель прокуратуры. – Это ваш новый следователь со смешной фамилией Молчанов. Но у него-то как раз не молчат. Правда, многие навсегда теряют здоровье. Но не молчат.

– Вот это я понимаю – система в действии! – тихо проговорил Алексей, измеряя нового следователя взглядом.

– Вопрос, – продолжил сидящий за столом, возвращая фотографию в папку с документами, – почему ты, гражданин Разанов, водишь за нос следствие? Ты ведь преступник. И мы это докажем!

Он снова нехорошо посмотрел на сидящего напротив Алексея.

– Не убивал я никого! – вызывающе сверкнул глазами тот.

– Нервы побереги, Разанов, – холодно посоветовал новый следователь. – Не ты один у нас такой невинный. Все раскалываются.

Крепыш с волосатыми руками попытался улыбнуться. Но улыбка вышла более похожей на оскал крокодила.

На лице сидящего за столом недовольство сменилось озабоченностью.

– Вот тут всё идёт бумажная волокита, – понизив тон, будто извиняясь, произнёс он, указывая глазами на папку с бумагами. – Заступаются. Просят за тебя. Но будь уверен, Разанов, – я сделаю всё, что в моих силах, чтобы добыть твои признания. И все твои связи не помогут.

Пообещал и стал складывать документы в свой портфель.

– Я сейчас в прокуратуру. А ты, Алексей, подумай насчёт своего здоровья. Доброго следователя у тебя больше не будет. Теперь считай это своим последним шансом. А в случае чего… сам понимаешь – не обижайся!..

Не договорив, мужчина поднялся из-за стола и вышел не попрощавшись. Следом за ним направились старый и новый следователи, оставив дверь неплотно прикрытой.

– Этот гад должен во всём признаться! – донеслось до Алексея из коридора. – За это ты мне ответишь головой, Роман Николаевич!

– Понял я. – Это был голос нового следователя.

– И не разводи сантиментов. Не миндальничай. Сегодня главный вопрос – времени. И он стоит ребром – кто кого! Он – враг. А мы должны быть беспощадны к врагам! Он должен рассказать тебе всё! Ты понял?

– Понял. Разрешите применить жёсткие методы допроса?

– Ну, не очень там… По лицу не бить.

Новый следователь был груб и прямолинеен, как движущийся на скорости локомотив.

– Вы – наёмники – действуете все по классической схеме заказного убийства, – говорил он, словно Алексея уже признали преступником, – ограничиваете следствию пространство для маневра: оружие одноразовое, перчатки тоже, средство от собак и так далее. Некоторые, типа тебя, даже машины с трупами сжигают. Но на этот раз прокольчик вышел, Алексей Иванович! – Следователь некрасиво рассмеялся. Его глухой смех походил на клёкот индюка. – Взяли мы тебя! Тёпленького. Скрутили на месте преступления! А ты, поганец, хотел убить ещё двух уважаемых людей! Что молчишь, сволочь? Мы всё про тебя знаем, урод!

– Иногда молчание – лучший ответ. – Видя, как следователь распаляет сам себя, Алексей хоть и решил не поддаваться на провокацию, но не сдержался.

Следователь, подойдя ближе, противно оскалился в улыбке, обнажив жёлтые и