Венера в русских мехах - Татьяна Васильевна Бронзова

О, мой народ многострадальный!

Люблю тебя я всей душой.

И стон твой тихий, погребальный,

Терзает душу мне порой.

Стенания твои я не забуду! Нет!

Пока жива, хранить в душе их буду,

И чувств моих не перекроет звон монет!

– закончила Молчанова и слегка поклонилась. Ей дружно и коротко похлопали.

– Это из моей новой поэмы, навеянной вчера Высоцким, – скромно сказала она. – Вы помните: «Кто-то протянул тут ноги, труп какой-то на дороге. Э, да это ведь народ». Гениально! Так выпьем за наш многострадальный народ! – провозгласила Молчанова и залпом выпила рюмку водки.

Все дружно чокнулись и тоже выпили с удовольствием. Здесь действительно думали о народе, и тост этот не был дежурным, как на банкетах в Кремле.

Немного разгоряченные, гости разбредались по мастерской. Устроившись на диване под рукой Ильича, расположилась с гитарой молодая актриса, опять пришедшая с известным артистом БДТ.

Слава богу, погода мглистая,

На дворе шаром покати.

Покупаю гирлянд за триста я,

За семьсот пятьдесят «Коти».

Приходи ко мне ночью, ночью.

Я нежна, я тебе нужна.

Ляжем ночью, закроем очи,

А жена? Подождет жена,

– пела она со страстью, приятным грудным голосом.

– Вероника, – прошептала Людка Вике. – Я так понимаю, ты не можешь привести Николя к себе домой?

– Конечно, нет. У меня там соседи.

– Тогда слушай внимательно. Завтра суббота. Мы работаем до трех. Как я освобожусь, мы с Петром уезжаем за город к его друзьям. Вернемся к вечеру в воскресенье. Вот тебе ключи от мастерской. – Людмила протянула Веронике связку. – Петр сам вчера дал, – гордо добавила она. – Наша квартира в полном твоем распоряжении. Намек поняла?

От одной мысли, что может произойти завтра между ней и Николя, у Вероники засосало под ложечкой и что-то сладко разлилось внизу живота.

– А как я ему это объясню? Что я ему скажу? – растерялась она. В душе она очень сомневалась, что поступит так, как советует ей Людка.

– Ничего. Просто покажешь ключ и скажешь, что мы уехали. Он сам все сообразит.

Около часа ночи Николя поехал провожать Веронику. Свободной машины они долго не могли поймать, о такси даже и говорить не стоило. Метро уже было закрыто.

– Что делать? – вопросительно взглянула на Николя Вероника.

– Я готов с тобой прошагать сколько угодно километров. Знать бы куда?

– Я сама точно не знаю.

И тут она сообразила, что они ведь находятся на другой стороне Невы, а через час начнут разводить мосты! Они бежали по наитию, вспоминая, каким образом подъезжали к мастерской. Мост оказался недалеко, и, благополучно проскочив его, они остановились отдышаться.

– Весело вы тут живете! – задыхающимся голосом выпалил Николя. – Чтобы жить в этом городе, надо быть хорошим спортсменом или иметь свою машину.

– Иметь свою машину не каждому разрешается, а вот спортсменом быть поощряется.

– Ты уже стихами заговорила! Это на тебя так Молчанова подействовала? – засмеялся Николя.

– Не знаю, само выскочило, – смеялась и Вероника.

– А что это ты сказала про машины? Как это не разрешается?

– А у нас машины можно купить только по особому разрешению профсоюзной организации на своей работе. Там запись! По несколько лет ждут, да еще не всех в эту очередь ставят, – объясняла Вероника. – Мой отец уже три года в списке. Все ждет!

– Бред какой-то. У нас машины в магазинах стоят – только деньги плати! – удивился Николя! – Вообще-то я сразу поразился, когда еще приехал, почему у вас пробок нет. Просто потому, что машин на дорогах мало?

– А что такое пробки?

– Живете тут и не знаете, что такое пробки! Счастливые! – воскликнул потрясенный Николя. – Пробки – это когда проехать нельзя. Это когда трасса перегружена.

– У нас такого не бывает.

– Вот я и говорю. Машин мало.

Отдышавшись, они медленно пошли вдоль набережной в сторону Адмиралтейства. Веронике и Николя не хотелось расставаться, и они уже не обращали внимание на редкие такси, что пробегали мимо. Зачем их останавливать? Идти этой светлой ночью рядом им хотелось долго-долго. Начали разводить мосты, и опять, как и в первый раз, они стояли и не могли сдвинуться с места от величия зрелища.

Около «Медного всадника» Вероника с Николя наткнулись на свадьбу. Счастливые молодожены со своими гостями пили шампанское у подножия памятника. Вверх летели пробки, издавая звук выстрела, и почти все шампанское выливалось на асфальт. Все хохотали, молодожены целовались под крики: «Горько!».

– Если бы это была наша свадьба, то в это время я давно бы разогнал всех гостей и заперся бы с тобой в спальне, – внезапно сказал Николя.

Вероника промолчала, не зная, что ему ответить на это замечание, но вдруг почувствовала, что к ее щекам начала приливать краска. Может, потому, что в ее сумочке лежал ключ от мастерской?

Когда они расставались, всходило солнце и небо на горизонте уже из ярко-розового начинало приобретать красный оттенок.

Прежде чем расстаться, Николя крепко прижал ее к себе, и они долго целовались, не обращая внимания на уже высоко поднявшееся солнце, которое нежно согревало их своими лучами.

– Мне пора, – еле оторвавшись от любимого, проговорила Вероника и, быстро вбежав в подъезд, исчезла.

Глава 15

Ровно в восемь часов сорок пять минут, как и в предыдущее утро, Коротышкина сидела перед Маргаритой Львовной. Напротив Людмилы расположился молодой человек лет тридцати пяти, представившийся Владимиром Ивановичем Скобцовым.

– Теперь, Людмила Викторовна, ответьте, вы готовы сотрудничать с органами и помогать своей Родине строить коммунизм? – спросил он.

– Конечно, – не задумываясь над сутью вопроса, ответила Людмила. – Я же комсомолка!

– Вот и хорошо. Вы правильно рассуждаете. Нам надо, чтобы вы стали частым гостем в мастерской и запоминали тех, кто бывает у Волгова, о чем говорят, – продолжал Владимир Иванович.

– Хорошо. Но там много народу бывает, всех не упомнишь.

– Заведите тетрадочку и записывайте.

– А если Петр спросит, зачем я всех в эту тетрадочку записываю?

«Все-таки она непроходимая дура», – подумала Маргарита Львовна. Владимир Иванович подумал то же, что и майор Лыкова, а вслух произнес:

– А зачем ему показывать тетрадочку? Записывать надо тайно. Никто не должен об этом догадаться.

– Поняла, – воскликнула Людмила. – Я ужас как всякие тайны люблю.

– Поняли, и хорошо. Встречаться мы с вами будем в первый четверг каждого месяца на квартире, адрес которой