Обещание острова - Софи Таль Мен

забор, флюгер на крыше». Три четверти домов на Груа выглядят так, понял он по дороге и остановился, чтобы справиться у прохожего. Мужчина, который медленно поднимался по крутой тропинке, опираясь на палку, повторил ему точно то же:

– Четвертый слева…

– Здесь нет названий улиц?

– Нет… У большинства домов нет даже номеров.

Судя по задорно встопорщившимся пушистым усам, ситуация прохожего забавляла.

– Как же вы разбираетесь?

– Да ну, здесь все всех знают.

– Мне жаль почтальона!

– Временные часто путаются! Как и вы, впрочем. Вы посещаете больных доктора Мадека?

Алексис кивнул, догадавшись, что в желтой «мехари» ему не избежать внимания.

– Вы должны зайти ко мне… Я живу во втором доме по правой стороне.

– Зайду потом, если успею.

– Сегодня? Даже не думайте. Вам и так хватит работы с Робером. Бедолага! Позаботьтесь о нем, и о его жене тоже. Такая печальная история…

Оставив мужчину на дороге, Алексис услышал, как тот кричит вслед дрожащим голосом:

– Запомнили? Четвертый дом, сразу за электрическим столбом! Вы не ошибетесь.

Легко сказать. Алексис ругнулся в адрес Джо, который не соизволил сопроводить его на этот раз.

– Что означает «В» перед фамилией пациента? – спросил у ассистента Алексис, довольный тем, что освободился пораньше.

– «В» – это вызов на дом. Разве не ясно?

– А что, этому и впрямь трудно приехать?

Впервые за день лицо Джо стало серьезным.

– Он доживает… Кажется, он уже вообще не встает с постели.

– А, понятно… веселенькая история.

– Посещения на дому редко бывают веселыми, – возразил Джо, как если бы это было очевидно, и повесил на дверь табличку «Закрыто».

Джо наотрез отказался сопровождать его. Объяснил это тем, что испытывает отвращение к уколам, капельницам, перевязкам и любым болячкам. Не говоря уже о виде крови, от которого он теряет сознание, и запахах больного тела, от которых его тошнит.

– И однажды ты сказал себе: ну-ка, ну-ка, пора мне пойти работать в медицинский кабинет! Так все и было? – иронически заметил Алексис.

– Нет, меня позвал док! Он не оставил мне выбора. Как, впрочем, и Маттье… Никогда не забуду, как мне пришлось ассистировать на родах. Это был настоящий кровавый кошмар… Больше вам не удастся затащить меня на ваши клятые домашние визиты! Никогда больше, запомни!

На проезжей части стояла зеленая микролитражка, прямо перед синей калиткой, той самой, что возле электрического столба. И все же Алексис засомневался, попал ли по адресу. Сквозь задернутые занавески не пробивался свет, и он заколебался, не зная, стоит ли звонить. Ему показалось, что лучше постучать – выйдет не так назойливо. Два сухих, довольно робких удара. В дверях появилась женщина лет пятидесяти, с наполовину седыми волосами, постриженными в каре, и напряженной улыбкой.

– Здравствуйте, доктор. Мы вас ждем, – пригласила она.

Из смежной с гостиной комнаты доносилась классическая музыка. Нежный и успокаивающий полет скрипок. Он разглядел в полумраке женщину, стоящую к нему спиной. У нее были волнистые темно-каштановые волосы. Наклонившись вперед, она усердно массировала ноги лежащего в постели человека. Руки ее двигались ритмично, и до Алексиса донесся аромат массажного масла, которое она использовала. Он стоял и смотрел на нее. Было похоже, что она, словно балерина, следует темпу, заданному музыкой, и старается усыпить тело, на которое направлены ее усилия. И волшебство вроде бы действовало. Мужчина оставался неподвижным, с закрытыми глазами, с умиротворенным лицом. Не нужно было быть врачом, чтобы разглядеть признаки поздней стадии рака: крайняя худоба, восковая кожа, поредевшие волосы. Все это контрастировало с кукольным, без морщин лицом, опухшим от кортикостероидов. Через несколько минут Алексис громко прокашлялся, сообщая о своем присутствии. Молодая женщина обернулась с недовольным видом.

– Извините, – пробормотал он, словно ребенок, ожидающий взбучки.

Ее глаза сверкнули в полумраке, пронзив его; как ему показалось, излишне сурово. Он с вопросительным взглядом повернулся к жене больного.

– Роберу понадобилось много времени, чтобы уснуть, – шепнула она ему на ухо. – Он всю ночь не сомкнул глаз из-за болей… Оливии еле удалось успокоить его.

– Оливия, – повторил он, подумав, что это имя ему знакомо.

– Вы должны увеличить дозу морфия, – продолжила жена. – Не могу больше выносить вид его страданий.

– Покажете мне рецепт?

Женщина кивнула и пошла в гостиную. Это способ выиграть время, сказал себе Алексис. Почему он до прихода не просмотрел историю болезни? Типичная ошибка начинающего. Он видел, как Джо перед поездкой достал ее из ящичка с буквой Р и сунул в докторский чемоданчик. Это не мелочь – выписать такое болеутоляющее, так что ему надо узнать побольше. Куда делась эта чертова медкарта? Молодой врач рылся в своих инструментах, ручках, рецептах, и тут чемоданчик выскользнул у него из рук и с громким стуком упал на пол. Из-за грохота больной подпрыгнул. А точнее, легонько вздрогнул, пару раз моргнул и тяжело вздохнул. Потом опять настала тишина. Алексис боялся, что он снова дернется. Но нет, сон взял верх.

– Простите, простите, – несколько раз извинился он, наконец-то ухватив нужный листок.

Массажистка, явно раздраженная его поведением, снова нахмурилась. Что ей не нравилось – его поведение или само его присутствие? Непонятно.

– Тсс!

Она не произнесла это слово вслух, ее губы просто округлились, и он все понял. Не прояви она такую враждебность, Алексис даже счел бы ее красивой. Индейский типаж, золотистая кожа, миндалевидные глаза с длинными черными ресницами, высокие скулы и слегка приплюснутый вытянутый нос. Жаль, что все портят ее высокомерные манеры. Разозлившись на Алексиса, она решила завершить сеанс и на цыпочках вышла из комнаты. Она была в короткой приталенной джинсовой куртке, длинном цыганском платье, а сумка на плече была раза в три больше, чем предполагали габариты ее владелицы.

Жена вернулась со списком лекарств, и Алексис не стал будить ее мужа. Он предложил приехать завтра в обеденный перерыв, чтобы осмотреть больного и выписать новые рецепты. Рассказ жены оказался гораздо информативнее данных, нацарапанных в медицинской карте. Множественные опухоли, исходная точка которых так и не была выявлена. Назначен паллиативный уход, осуществляющийся на дому по желанию пациента. Он даже подписал отказ от госпитализации, независимо от ее оснований.

– Робер родился на Груа и умрет на Груа. Для него это важно. – Слова жены прозвучали как предупреждение.

И Алексис понял, насколько может быть страшно покидать остров, если ты провел на нем всю свою жизнь. Отчаяние женщины тронуло его. Со сходными ситуациями он был знаком по работе в скорой помощи. Конец жизни. Долгие агонии. Но здесь все выглядело по-другому. Более интимно. Он сам пришел к людям и общался с ними в их привычной обстановке. И он