Васюган-река удачи - Вениамин Анисимович Колыхалов

— Не надо, — отнекивается Давид Генрихович. — У меня с комарами заключен договор о ненападении.

Но вот и над ним закружились серые стан, облепили голову. Улыбаюсь, протягиваю мазь:

— Быстро же комарье договор нарушило. Помажьтесь.

Выдавливает из тюбика белого червячка, растирает в ладонях, мажет шею, лицо, за ушами. Так-то надежнее.

Иногда попадается нам такой высоченный пырей, что его метелки оставляют на наших потных, покрытых мазью шеях и подбородках россыпь мелких семян. Перестояла травушка. Еще бы неделю назад свалить.

В нынешнем году васюганские нефтяники ведут заготовку кормов на два фронта. Если сводный отряд на сеноуборке состоит в основном из рядовых гвардейцев, то в заготовке веточного корма принимал участие командный состав — инженерно-технические работники. И в прежние годы работников управления посылали «на венички». Их заготавливали, сушили и, случалось, они не попадали на скотные фермы — корм пропадал. Ничто так не бьет по рукам, как сознание напрасного труда. Волей-неволей поостыли люди к этой заготовительной операции.

В високосном восемьдесят четвертом году план на управление дали немалый — около ста тонн березового веточного корма. Васюганцы не привыкли вздыхать и чесать затылки. Была объявлена почти всеобщая конторская мобилизация. Мецкер ходил по кабинетам управления и, приятно улыбаясь, показывал на ладони зеленые гранулы.

— Что это, Давид Генрихович? — спрашивали бухгалтерские работники и сотрудники отдела кадров.

— Это частичка измельченного, высушенного и спрессованного веника.

— Как интересно!

— Нынче мы будем готовить веники примерно раза в два крупнее парильных. Их подвергнут измельчению, пропустят через агрегат по производству витаминно-травяной муки. Он выдаст вот такие гранулы. Теперь наш труд даром не пропадет.

И он не пропал. Управление «Васюганнефть» заготовило сверх плана тридцать тони веточного корма.

Общение с Мецкером доставляет немалое удовольствие. Весь он напористый, деловой, с кипучей энергией — она невольно передается и другим. Видимо, и он сам подзарядился энергией от начальника управления: Фанис Идрисович Бадиков — сметливый, хозяйственный человек — привык цепко держать в поле зрения и множество скважин, и не выкошенные пока луга, и сотни других немаловажных забот. Если бы все эти, расписанные по пунктам дела и заботы, вложить в память электронно-вычислительной машины, она бы выдала примерно такой результат: все надо выполнить безотлагательно. Ради этого неоспоримого, требовательного надо приводились в действие важные рычаги управления. Поднимались вертолеты. Шли к покосникам баржи с техникой и горючим. Ремонтировались скважины. Вырастали горы березовых веников. Качалась нефть. Шла незримая, но планомерная работа с людьми.

Объединенный партком васюганскнх предприятий и партийная организация управления являлись в этом целенаправленном труде крепкими, надежными союзки* ка ми. Без слаженного взаимодействия, без постоянной поддержки коммунистов многие бы задачи и планы остались мертвы, невыполнимы.

Скоро собирается прилететь на луга Бадиков. Отрядовцы хотят порадовать его первыми стогами. Теплый ветер неплохо просушивает кошенину. Завтра к вечеру можно будет сгрести сено первого укоса.

5

Вода скатывается неторопко, и протока Муч все еще поражает своей шириной. От нашего стана хорошо видна ее изумрудно-зеленая заводная граница. Длинным, заостренным островком она тянется параллельно кустарниковым грядинам. Трава, словно неосмотрительно рано вынырнула из-под воды, огляделась и находится в раздумье: не скрыться ли опять. Парни ездят после работы проверять сетенки, поставленные у затопленных кустов. Комиссар сердится, когда угоняют дюралевую лодку. Поломается подвесной мотор, на чем попадешь в Лукашкин Яр, откуда привозятся хлеб, запасные части. Хмурый считается капитаном мотолодки. Недавно получил распоряжение командира отряда Вайнера доставить с центральной усадьбы совхоза камни для бани. Предупредил, чтобы синие, угарные не везли. «Мухой» слетал в поселок, отыскал настоящие банные камни без синих прожилин. Плеснешь на такие кипятком — парок будет крепкий, уши в трубочку свернутся от неугарной жары.

В Лукашкин Яр комиссар ездит охотно: привозит оттуда толстых червей для закидушек. Рыбачит допоздна, часто из других суток прихватывает часок-другой, оттого утром кажется сердитым, насупленным. Пилипепко подобное состояние комиссара расшифровывает так: ночью рыбачит, днем тенью маячит. Пет, не только маячит. Иногда он бывает распорядительным, деловым. Если и любит «погаркать», то для пользы дела. Злость так же скоренько потухает в нем, как зажженная спичка на ветру.

Роторная косилка Николая Гребнева напластала уйму пышных валков. Они начинались от кустарниковой стены, бежали к озерной глади. Машинный косец научился по наитию определять топкие места и вовремя уводить от них неутомимый колесник. Избегать крепкую хватку мокрого луга ему позволяла повышенная скорость трактора. Он словно летал над травами на воздушной подушке.

В половине второго ночи комиссар потопал к Николаю. Был злостно нарушен распорядок дня: все спят, а Коля луг прочесывает. Возможно, неудачная рыбалка в эту ночь сделала Хмурого под цвет грозовой тучи. Набросился на косца со словами жгучего упрека:

— Тебе что, дня мало?! Хоть на часы иногда поглядываешь?!

А у Гребнева и часов на руке нет. Его время сенная страда отсчитывала. Торопила минуты и часы. Виданное ли дело — человека с работы гнать, ругать его вместо простой комиссарской похвалы. Тут даже спокойный Николай не выдержал, шумнул на Хмурого. Косец проследил, как светлый вечер перешел незаметно в белую северную ночь. У Гребнева одни колер перед глазами: зеленый. До минут ли и часов, когда матерая луговина раскатилась под горизонт и еще не началось в отряде стогоисчисление.

К нам иногда по два-три раза в день садятся вертолеты. Доставляют продукты, свежие газеты, журналы. Утром с Большой землей связь по рации. Земля ждет сено, но в сводке по-прежнему — ноль-ноль тонн. Говорят— в долгах не деньги, в копнах — не сено.

Вертолет сделал круг над лугом, приземлился на излюбленный пятачок. Не успели мы подойти к открытой дверце, как оттуда посыпались на землю продолговатые банки концентрированного молока. Чернявый малый, сопровождающий мешки и ящики с продуктами, выкраивал летные секунды, выбрасывая ногами рассыпанные в вертолете банки. Мы мигом помогли выгрузить мешок со свежими огурцами, большие мягкие буханки хлеба, флягу с растительным маслом, мясную тушу, чеснок, вермишель. Винтокрылая птица опрометью понеслась по задуманному маршруту. Мы, точно курицы-наседки, прикрывали своими телами и руками коробки, буханки, чтобы не раскатились от могучих воздушных струй.

В нашем вагончике одно оконное стекло расколото. Дыра прикрыта фанерой. В нее дует на Николая и меня: моя раскладушка и кровать главного косца стоят рядом с окном, мы спим головами к нему. Получаю со склада алмаз и стекло, прямо на тротуаре крою нужную шибку. Вставляю. Теперь в нашей спальне комаров и паутов будет меньше, и перестанет настырничать ветер. Временами его порывы бывают такими сильными, что наша жилая бочка слегка