Заводские настройки - Александра Ручьева

Меня усадили за стол, а ребята сделали вид, что интересуются содержимым витрин. Их никто не выгонял, и я не просила ходить со мной. Они сами. Золотов прохаживался по кабинету, будто разминаясь.

– А сколько всего у вас пропало, Александра?

– Суммарно тысяча сто. Но ещё и у Нины Викторовны тысяча пропала.

– Мда, разберёмся, – отвечал Золотов. – А вот и главная героиня.

Уборщица выглядела раздражённой. Странно, что макияж ещё не размазался, видно же, что ревела. На её красном лице отражалось презрение: мол, зачем меня привели, всё равно ничего не докажут. Их с начальницей тоже усадили за стол, а Золотов так и остался стоять.

– Так, Алина Игоревна. Воруете, значит?

– Я ничего не крала, – с вызовом произнесла она.

«Вот сука», – едва успела я подумать, как Золотов внезапно рявкнул:

– А у нас есть доказательства! Или в полицию хочешь? Выбирай: или здесь составляем акт, или вызываем полицию. Пропуск твой уже заблокировали. Доигралась.

Он так гаркнул, что я чуть не соскочила с места. Но осталась сидеть только потому, что посмотрела на ребят.

– Она всё вернёт, – заговорила начальница. – И заявление напишет. Сколько она должна?

– Мне – тысячу сто, коллеге – тысячу. Сегодня пропало шестьсот, – с трудом произнесла я, едва успев оправиться от рыка Золотова.

– Доставай! – велела её начальница.

Уборщица с видом оскорбленного достоинства вынула деньги из передника. «Какая наглость! Поймали с поличным, ещё и выпендривается!» – размышляла я, убирая деньги.

– Александра, вы свободны. Спасибо за содействие, – произнёс Золотов. – А с дамами мы ещё побеседуем.

* * *

На рабочее место мы возвращались триумфаторами. Ещё бы: добро победило зло. Мы поймали вора. Неделю спустя заходила их начальница вернуть оставшиеся деньги.

– Вы ещё раз простите нас, пожалуйста. Недоглядели. Я вам оставлю свой телефон, звоните, если что.

– Спасибо вам.

Жалко, конечно, что нашли только двух жертв. Кто знал, сколько ещё денег пропало. Но ещё долго перед глазами мелькали кадры того злополучного видео. Вроде на закрытой территории сидим, а всё равно на виду. Снова мой маленький мир рушился, как цепь из косточек домино, выставленных друг за другом. Только фигура выходила некрасивая.

У меня постепенно вошло в привычку снимать наличные только на проезд и мелкие траты. Сумку я теперь убирала в шкаф, а то мало ли. Становиться героиней сюжета для детективного сериала мне больше не хотелось. Дорого стоило. Очень дорого.

Рамки

Завод напоминал тюрьму: тот же забор по периметру, колючая проволока. Были даже дозорные башни в современном исполнении. Заводчане проникали туда через проходную. По их пропускам служба режима отслеживала перемещения. Фиксировалось всё: ранние приходы, поздние выходы, опоздания, отгулы. Шаг влево, шаг вправо – объяснительная. Всё строго. «Система должна работать», – любил повторять замначальника КПЦ по технологии Владислав Алексеевич. И он был прав.

Это в советское время стояла вертушка и охранник следил за порядком. Сейчас – электронная проходная, металлоискатели и камеры. Враг не то чтобы не прошёл – не просочился бы нигде. На моём первом месте работы всех просто пропускали по специальной карточке, следя, чтобы человек не «прозвенел», проходя через рамку. Небольшой завод по производству шаровых кранов только набирал обороты, потому не так пристально следил за сотрудниками. Просто клали сумку на стол за рамкой и проходили. Никаких досмотров, всё спокойно.

А вот на втором месте всё было иначе. Предприятие старое, с историей, повидало всякое и всяких: и сотрудников, и руководство. Последние вечно выдумывали новые условия работы, а проходную реформировали в первую очередь. Когда я устраивалась, мне выдали карточку размером с банковскую с моими фотографией, фамилией и инициалами, подразделением, должностью и табельным (порядковым) номером. Её я должна была прикладывать к специальной коробке и заходить на территорию. Но это ещё не всё.

На входе охранники настоятельно просили раскрыть сумки и показать их содержимое. И только потом разрешали пройти через рамку. На выходе процедура повторялась с той лишь разницей, что сумки мы клали на стол и рамку пересекали без вещей.

Первые дни я путалась в последовательностях: показать-пройти, положить-показать-пройти или наоборот… Так постоянно, одинаково, рутинно – затягивало, засасывало. Почему вообще я была обязана показывать чужим людям, что у меня в сумке? Но официальные документы предписывали – сотрудники выполняли, и я тоже. Это потом уже узнала, что показывать мы могли только по требованию, а не самостоятельно. В узком пространстве между вертушкой и рамкой всегда висело напряжение, оно тянулось в разные стороны тонкими прозрачными электрическими нитями. Пара охранников размахивали ручными металлоискателями, словно дубинками. Сотрудники, мечтающие то о работе, то о доме, сновали в обоих направлениях. И, конечно, скрытые камеры бездушными лупами стерегли в углах. Где здесь безопасность? Проход – две минуты. Я считала время, чтобы успеть на трамвай или автобус, увозившие к цивилизации. Домой хотелось очень. Любое промедление оборачивалось для меня непредсказуемыми приключениями.

Так как я работала технологом, мне оформили «бродячий» пропуск – разрешение на проход в любое время дня и ночи. Да-да, ночи. Например, коллеги из нашего отдела могли работать в ночную смену, чтобы контролировать выплавку ответственного, очень сложного и дорогого в производстве, металла. А вот большинству сотрудников пропуск программировали согласно графику работы. Выйти во внеурочное время с территории они могли только по заявлению. Наличие «бродячего» пропуска зависело только от исполняемых обязанностей, и никаких привилегий тут не предполагалось.

Ещё мне выписали карточку с разрешением на пронос документов. Бланк будто отпечатали ещё в Советском Союзе: хороший такой толстый картон бледно-жёлто-коричневого цвета, чёткий шрифт, всё по ГОСТу. Этот пропуск надлежало брать с собой, если несёшь документы, например, в другой цех. Охранники очень внимательно следили за перемещением бумаг и всегда проверяли совпадение имён и должностей на основном и «документальном» пропусках.

К этому процессу я привыкла, спокойно ходила через проходную туда-обратно. Однажды там появились очень любопытные охранники – возможно где-то решили, что заводчане живут слишком легко. Охранники работали на вахте и жили прямо на территории. Я бы не хотела жить за колючей проволокой. Но видела, что у них на этаже висел плазменный телевизор и стоял теннисный стол болотно-зелёного цвета. Любопытных было двое.

Первая – Зинаида, любительница активных возлияний. Весёлый образ жизни оставлял следы на её настроении на следующий день после загула, а также обдавал эксклюзивным ароматом, пугая опаздывающих. Понимая, что за отличным вечером наступает штрафное утро, Зинаида принималась размахивать