Снять «Сталкера» - Ирина Всеволодовна Шанина

никогда не ходили в итальянские рестораны, потому что в этих ресторанах в меню было полно блюд с «неправильным» сочетанием продуктов. Откуда отец и мать знали про «неправильное» меню именно в итальянских ресторанах оставалось загадкой, так как они ни в какие рестораны не ходили, мистер Войт считал, что самая лучшая еда – домашняя. Конечно же, Мерлинус не упускал ни одной возможности перекусить в фаст-фуде. И, между прочим, грозные пророчества матери не сбывались. После каждого обеда в сети быстрого питания, после всех этих жирных, пережаренных на черт знает каком масле блюд, количество прыщей на лице не менялось. Что-то явно было преувеличено, либо вредность фаст-фуда, либо полезность раздельного питания.

Но почему же сейчас, когда он, наконец, освободился от домашнего гнета и может есть все, что захочет, почему он не в силах запихнуть в себя эту отвратительную дешевую готовую лазанью?

– Эй, что это ты ничего не съел?

Мерлинус вздрогнул, рядом со столом стояла Бетти.

– Не нравится моя еда? – в ее голосе послышались нотки раздражения, он испуганно улыбнулся, сосредоточился и нашел единственно правильный ответ:

– Я не хотел начинать без тебя.

Было видно, что Бетти не поверила, но села рядом и, на радость Мерлинусу, положила себе больше двух третей лазаньи. Он выгреб оставшееся к себе на тарелку. Хотелось есть, но, в то же самое время, есть этот ужас совершенно не хотелось. Он с трудом проглотил кусок и попытался завязать светскую беседу:

– Ты дозвонилась? Ну, куда хотела…

Бетти молча кивнула, дожевала остатки лазаньи и ответила:

– Завтра утром поедем, я тебя представлю нужному человеку.

Завтра утром! Значит, ночевать придется здесь. Все надежды и страхи вернулись. Отец и мать все время пугали заболеваниями, передающимися при половом контакте (если таковой случится). Надо пользоваться презервативами, но у него их с собой нет. Тут Мерлинус лукавил, у него их не было и дома, у него их вообще никогда не было, в магазине он стеснялся даже подходить к той стойке, где лежали разноцветные коробочки.

– Спать будешь здесь, – Бетти показала на диван, – он раскладывается. Постельное белье я тебе дам.

Она встала, собрала тарелки, отнесла их в раковину, но мыть не стала. Все же она была неряхой. Мерлинус совсем затосковал. Да, конечно, после этой ночи он тоже сможет рассказывать ребятам о своих сексуальных подвигах. Может быть, сможет. Потому что пока он никаких подвигов не совершил, а первая в его жизни женщина выглядит так, что подвиги совершать совсем не хочется. Но даже если у него все получится (в чем Мерлинус сильно сомневался), не дай бог, кто-нибудь когда-нибудь увидит Бетти. Она явно не та девушка, которую хочется продемонстрировать приятелям. Он закрыл глаза…

– Эй, ты заснул, что ли? – Бетти стояла рядом с его стулом, в руках у нее была стопка белья, как ни странно, чистого и даже выглаженного. «Наверное, в прачечную отдает», – подумал Мерлинус.

Бетти бросила белье на диван.

– Чтобы его раздвинуть, нужно потянуть вот за эту петлю, – она нагнулась, ее толстая задница вызывающе отклячилась назад, она дернула за петлю, диван дрогнул и превратился в двуспальную кровать. Мерлинус похолодел от ужаса, вот сейчас она схватит его и швырнет на кровать, а потом навалится сверху, придавливая своим весом так, что он не сможет даже пошевелиться. А потом она начнет целовать его своими жирными от лазаньи губами. Интересно, чистит ли она зубы на ночь. Потому что если нет, то она будет дышать ему в лицо мерзкой лазаньей. Он тяжело вздохнул. Бетти, однако, поняла его вздох неправильно. Она уперлась руками в свои необъятные бока и отчетливо произнесла:

– И чтобы никаких глупостей! Если я тебя сюда привела, это еще не значит, что я хочу с тобой переспать. И вообще, у меня есть парень.

Мерлинус с облегчением перевел дух и поддержал разговор:

– Да? – он сделал вид, что поверил ее вранью насчет парня, – И как его зовут, чем он занимается?

Такие подробности версии про «парня» Бетти еще не проработала, на вопрос она грубо ответила, что имя и род занятий «ее парня» Мерлинуса не касаются, после чего ушла в свою комнату и захлопнула дверь. Мерлинус расстелил простыню, остались пододеяльник и наволочка. Дверь в комнату Бетти вновь открылась, она вынесла тоненькое одеяло и подушку.

– Держи.

Она успела переодеться, теперь на ней была розовая трикотажная пижама с оборочками. Глубокий вырез открывал грудь. Мерлинус отвел глаза, чтобы она не подумала, что он пялится. Лучше бы она осталась в джинсах.

– Окно не открывай, – проинструктировала Бетти.

Он кивнул, выжидая, когда же она уйдет. Она еще постояла минутку, потом повернулась и вышла. Дверь хлопнула чуть громче, чем в первый раз. Наверное, она все же ждала, что Мерлинус начнет приставать. Он быстро разделся и лег. Спать не хотелось, но встать и зажечь свет было опасно, она увидит, придет и тогда… Он повернулся лицом к стене. Хотелось плакать, вся эта возня с «Майн Кампф» и прочими теориями казалась сейчас полной глупостью. Дома было плохо, но оказалось, что в мире, который простирался за стенами дома, тоже никто не ждал Мерлинуса. С ощущением своей абсолютной ненужности он уснул.

Бетти разбудила его довольно невежливым тычком в бок.

– Эй, ты, поднимайся, пора ехать.

Он открыл глаза, она нависала над диваном как огромная гора. Нужно встать и одеться, но не хочется делать это у нее на глазах, потому что, во-первых, на нем смешные трусы с Микки Маусами, а во-вторых, утренняя эрекция. Если он сейчас вылезет из-под одеяла, она точно решит, что он хочет секса.

– Ты не могла бы отвернуться на минутку, – жалобно попросил он.

– Ха, что я, по-твоему, никогда мужика без штанов не видела, – резко ответила Бетти, но отвернулась.

Мерлинус пулей вскочил с дивана и первым делом натянул джинсы. Видела она или не видела, правды все равно не узнаешь. Если видела, это даже хуже, ей есть, с чем сравнить.

Он надел майку, Бетти тем временем вскипятила чайник, из заляпанного тостера выскочили два куска хлеба.

– Садись, ешь, – скомандовала она.

Кофе был горячий и невкусный, тосты слишком сухие, масла она не предложила, а Мерлинус постеснялся спросить. На столе стояла банка с арахисовой пастой, Бетти ложкой доставала оттуда пасту и мазала на тост. Всякий раз она при этом облизывала ложку, а потом опять лезла ей в банку. Пожалуй, пасту намазывать он не будет.

Было десять утра, когда они вышли на улицу. Там гоношились вчерашние дети, Мерлинус вдруг почувствовал, как сильно он