Эмигранты - Алексей Николаевич Толстой

Граф де Мерси, держа за уголок визитную карточку, на которой было отпечатано: «Хаджет Лаше. Полковник. Шеф-редактор», вошел в маленькую приемную, затворил дверь в соседнюю комнату, где стучала машинистка, изящно-холодно поклонился Хаджет Лаше и указал на стул у круглого дубового стола, заваленного газетами и журналами. Когда посетитель сел, граф де Мерси тоже сел, положив ногу на ногу, вопросительно подняв брови, – длиннолицый, с тяжелыми веками, с большим носом, с висячими усами и скудноволосым пробором через всю голову, – аристократ с головы до ног, прямой потомок крестоносцев. Хаджет Лаше (в черной визитке, в черных перчатках) сказал с осторожной задушевностью:

– Граф, я бы хотел поставить вас в известность о том, что моя деятельность в Стокгольме проходит в полном согласии со взглядами полковника Пети.

Де Мерси слегка поклонился:

– Я в вашем распоряжении.

– Граф, вам известно, что в Стокгольме сосредоточены все нити заграничной агентуры большевиков.

– Если не считать Константинополя.

– О нет, здесь гораздо серьезнее. Газета «Скандинавский листок» – плохо прикрытый большевистский орган.

– Вот как?

Хаджет Лаше знающе улыбнулся, давая понять, что «вот как» относит к дипломатической скрытности, но отнюдь не к плохой осведомленности графа.

– «Скандинавский листок» издается на средства здешней группы сочувствующих. Москва не дает им дотации. Поэтому не исключена возможность перекупить у них газету. Ваше мнение, граф?

– Гм… целесообразно, – граф де Мерси сосредоточенно взглянул на свои длинные ногти. – Но это, мне кажется, должно исходить от частных лиц.

– Успех будет зависеть от суммы, которую можно предложить. Нужно располагать ста, полутораста тысячами франков… Хотелось бы иметь гарантию, что затраты, которые произведут эти частные лица… (Хаджет Лаше застыл в улыбке.)

– Думаю, ваше предложение не встретит принципиального отказа. Гм! Полтораста тысяч? Может быть, вы посоветуете мне написать полковнику Пети?

– О, я просил бы об этом.

– Прекрасно… (Граф облегченно вздохнул…) Если мы не встретим с его стороны возражений, я гарантирую ваши затраты из особых сумм.

Он опустил брови, – щепетильная часть разговора была окончена. Но Хаджет Лаше упрямо поджал рот:

– Граф, это не все… Я бы хотел иметь гораздо более важное – моральные гарантии…

– Простите?

– Есть некоторые чрезвычайные директивы из ставки генерала Юденича. Я бы не хотел вас обременять подробностями неприятных поручений, не всегда совпадающих со взглядами европейского человека на добро и зло. Но не нужно забывать, что Россия под управлением большевиков отрешена от морали… В борьбе с красной опасностью приходится применять средства, несколько выходящие за пределы… – Граф де Мерси предупреждающе поднял брови, но Хаджет Лаше продолжал с напором: – О, никакой мысли – запутать ваше имя в события, которые могут развернуться. Я хочу лишь заручиться вашим согласием, – полковник Пети обещал мне это, – что в случае трений со шведской полицией… я и группа лиц, идейно работающая со мной, могли бы рассчитывать на юридическую помощь…

– Я понимаю, вы хотите в случае… (граф не подыскал слова) рассчитывать на защиту видного парижского адвоката?…

– Да, граф… Я бы назвал имя Жюля Рошфора, моего старого друга…

– О да, он берет не дешево… Хорошо, я вам обещаю это.

– Я удовлетворен, граф.

– О, пожалуйста…

Тут они поднялись, простились сильным, хорошим рукопожатием, и граф де Мерси проводил гостя до дверей:

– Всегда к вашим услугам, мой дорогой Хаджет Лаше.