Молот Тора - Юрий Павлович Вяземский

называли аббатами, они часто убивали у их алтарей, словно принося в жертву их Белому Богу, как пикты убивали норманнов посредством деревьев, которым они поклонялись. Монахинь, похожих на ведьм, они, следуя северному обычаю, сжигали или побивали камнями.

57

Надо, однако, сказать, что не все их монастыри норманны разрушали и сжигали, а лишь те из них, которые оказывали сопротивление и не желали расстаться с богатством. Монахи же в своих рассказах сильно преувеличивали те ужасы, которым их подвергали.

Надо также отметить, что особой свирепостью отличались Торбьерн и его люди; они давно жили в этих краях и знали цену местным народам. Хельги же убивал и калечил лишь тех, кто шел на него с оружием в руках. С помощью переводчика он старался договориться с упрямцами. Хельги скоро сообразил, что у этих дикарей есть особенно ценные для них вещи, с которыми они никак не могут расстаться, и за эти вещи можно брать выкуп в два, в три, а то и в десять раз больше того, что они сами по себе стоят. Так, за одну книгу, которая называлась, как ему сказали, Евангелия, Хельги получил в три раза больше драгоценных камней, чем этих камней было на ее окладе. А за то, что он не тронул гробницу, в которой лежал труп какой-то женщины, которую монахи называли святой и перед которой молились, стоя на коленях, Хельги получил целых три фунта золота и серебра.

Когда все же приходилось пытать или казнить пленных, Хельги никогда в этом не участвовал и обычно отходил в сторону.

В целом добычи у Хельги было несколько меньше, чем у воинов Торбьерна, которые брали всё, что попадалось им под руку. Зато меньше было потерь в людях. Потому что воинов Торбьерна пытаемые и сжигаемые проклинали, и они гибли при штурмах, от ран и от разных болезней намного чаще, чем в дружине у Хельги или у Сульки и Соти.

58

Богатую добычу добыл Хельги в весенних и осенних походах: украшенные драгоценными камнями золотые и серебряные сосуды, золотые и серебряные браслеты, роскошные броши и пряжки, дорогие фигурки из позолоченной бронзы, богатые оправы с обложек их книг. Брали пленных, которых либо отпускали за выкуп, либо превращали в рабов, продавая купцам, часто навещавшим Оркнеи. Брали зерно и гнали скот, чтобы кормить воинов.

Браслеты и гривны разрезали на части сообразно весу монет, и сами монеты рубили на половинки и четвертушки, чтобы этим рубленным серебром вести между собой расчеты.

Четвертую часть добычи и Торбьерн, и Сульки, и Соти отсылали Асе Агдирской. Хельги же дважды привез ей треть из всего добытого его кораблем и всю свою личную долю. Асе нужно было много денег. Большую часть их она отдавала своему сыну Хальвдану Черному на завоевание Северных Стран.

59

В конце лета, вернувшись из Агдира на Оркнеи, Хельги уговорил Флоки и двух его друзей, Ферьольва и Торольва, отправиться на север и постараться добыть белого медведя. Флоки не понял, зачем Хельги понадобился этот зверь, но он был страстным путешественником.

Удача и тут выпала на долю Хельги. На Фарерских островах у одного из ирландских монахов-отшельников они обнаружили белого медвежонка. Хельги предложил за него очень хорошую плату, но монах наотрез отказался, сказав что медведь – большое сокровище и он с ним ни за что не расстанется.

– Как говорится, утро удачливее вечера, – сказал Флоки и увел Хельги на корабль.

А утром Хельги выходит из шатра и видит, что рядом на палубе в деревянной клетке сидит и скулит белый медведь.

Флоки же улыбнулся и объясняет:

– Ночью отправился наш упрямец ловить рыбу для своего большого сокровища и по неосторожности утонул. Не пропадать же бедному животному от голода по вине своего невезучего хозяина.

– Похоже, его Белый Бог ему не помог, – ответил Хельги и не улыбнулся в ответ.

Медведя же все на корабле прозвали Большим Сокровищем.

60

Когда вернулись на Оркнейские острова, Гринар Косолапый и Атли Толстый, улучив момент, когда они с Хельги остались наедине, сообщили, что видели на Керке человека по имени Асмунд Перхоть. При этом вид у обоих был прямо-таки заговорщический.

– Кто это? – спросил Хельги.

– Асмунд был одним из дружинников твоего отца. Он с ним поехал к конунгу Эйвинду, – сказал Гринар.

– Не понимаю, о чем ты, – сказал Хельги.

– С ярлом тогда два человека поехали, – продолжал Гринар, – Берси Рыжий и он, Асмунд Перхоть. И этого-то Асмунда мы видели, когда ты плавал с Флоки. Я глазам своим не поверил. И Атли не поверил своим глазам. Но, когда два человека не верят своим глазам, значит, они что-то действительно видят.

– Ничего не понимаю, – повторил Хельги. И тогда Атли Толстый сказал:

– Асмунд и Берси, как нам сообщили, сгорели вместе с твоими родителями. Но, если мы видели живого Асмунда, значит, он не сгорел.

– И тут нам разные мысли стали приходить в голову, – подхватил Гринар. – Мы уже говорили тебе о наших подозрениях. А теперь, когда увидели Асмунда живым и невредимым…

– Погоди, – прервал его Хельги. – Вы с этим Асмундом поговорили?

– Не удалось. Мы видели его на корабле, который уже отчалил и направлялся на Гебриды, – сказал Гринар.

– И Асмунд, когда нас заметил и увидел, что мы на него смотрим, перешел на другой борт, прямо-таки перебежал, – сказал Атли.

– А на каком корабле уплыл Асмунд? – спросил Хельги.

– На торговом, – ответил Атли.

– Готландском, – уточнил Гринар.

– И кто знает об этом? – спросил Хельги.

Тут Гринар и Атли переглянулись, и Атли тихо сказал:

– Мы решили, пока тебе не расскажем, никому больше не говорить. Дело-то темное.

– Правильно решили, – одобрил Хельги.

– А что ты нам теперь скажешь? – спросил Гринар.

– Скажу, что, как я в этом не раз убеждался, вы люди мудрые, верные и умеете хранить тайну.

Все это Хельги произносил с грустной улыбкой. Такая улыбка у него часто появлялась на лице, когда он сражался, и ему приходилось убивать людей.

61

Медведя Большое Сокровище Хельги привез в Харальдстадир и подарил Асе.

Аса на людях скупо поблагодарила дарителя. Но следующую за этим ночь Хельги провел в Асиной фрюстюге. А на утро в порту его ожидал новый корабль, большой, на тридцать гребцов, и не лангскип, а кнарр, широкий, с высоким надводным бортом.

– Этот корабль я тебе отдам в благодарность за белого медведя, – сказала Аса и прибавила: – Мне такого еще никто не дарил.

Асе тогда было