Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович

не в престижности: командир взвода и начальник разведки. Мне не хотелось опять окунаться в работу в подразделении. Опять личный состав, опять все эти моменты связанные с обязаловкой. Ну, с личным составом я любил работать, тут проблем вообще не видел. Но не хотелось опять ходить в подчинение у молодёжи. Хоть комбат-Два и был нормальным мужиком, но ему было всего двадцать пять лет, а мне тридцать один. Да и сам Худяков, хоть и считался «старым» капитаном, был тоже моложе меня на три года…

Но вот эти «как бы», прозвучавшее из уст начальника артиллерии – намекали и беспокоили. К сожалению, за эти дни я сделал несколько ошибок, чтобы вот так «упираться рогом» и остаться на своей должности. Надо было осмотреться, разобраться в коллективе управления, в течениях внутри его, а я чего-то тупо повёлся на поводу у секретаря комсомольской организации, который сразу же по прибытию встал в оппозицию к командованию. В принципе, он был прав, что боролся с тыловиками по поводу воровства и я его несколько раз поддержал. Но думаю, что всё-таки рано мы оба наступили на «больную мозоль» и сейчас капитана Кораблёва резко перекинули с нашего гарнизона на равнозначную должность в арт. дивизион в Торренсе. А меня, под красивым и «благородным» поводом, с явным намёком вот так убирали с управления. Начну дёргаться, уберут и меня – ещё хорошо, если на должность командира взвода, где-нибудь в миномётке…. Посмотрел на непроницаемое лицо подполковника Подрушняк и с фальшивым воодушевлением согласился: – Конечно, если надо…

В секретке в минуту переписал секретные документы на Худякова и пристально посмотрел в глаза Ивана. Тот выдержал мой взгляд и спокойно ответил: – Боря, не ссы, подсижывать тебя не буду. Через полгода вернёшься на свою должность. С меня поляна….

– Причём тут поляна? Я их сам десяток могу накрыть… Откровенно сказать, я бы всё-таки обиделся и «упёрся бы рогом», но так уж сложилось, что золупаться мне просто не выгодно. Поэтому на полгода уйду в тень и отсижусь в подразделение….

Командир батарее старший лейтенант Жуков встретил меня с облегчением. Он, оказывается, знал о возможной рокировке и совсем не горел желанием иметь в своём подчинение старого и опытного капитана, которым надо командовать, а тот будет спокойно ставить того на место. Хотя я тоже был его старше и намного, но внешне выглядел даже моложе чем он и чисто психологически он меня так и воспринимал – молодым. И тут он ошибался. Хотя, дёргаться против Жукова или игнорировать его не собирался. Служба есть служба и комбат не виноват, что так получилось. Но и тянуться, щёлкать каблуками тоже не буду. Жуков со своей батареей был на хорошем счету у командования. Был добросовестным и ответственным офицером. Правда, иной раз он с чувством ответственности перехлёстывал, боясь уронить заслуженный авторитет в глазах высшего начальства. Старшим офицером на батарее был старший лейтенант Мельников. Весёлый, с одесским колоритным юмором. Грамотный офицер, нормальный командир, справедливый начальник для своих подчинённых солдат и сержантов. Вторым взводом командовал старший лейтенант Давтян – Сурен Тельманович, как он представился мне при первом знакомстве. Но, не кривя душой, на Сурена Тельмоновича он не тянул. Скорее на Сурика… Как человек он был хороший, отзывчивый, открытый, но несколько безалаберный и безобидный. И как ещё добавил Сергей Мельников – слегка тормознутый. Худенький, в очках, был он секретарём партийной ячейки нашей, уже нашей, батареи, чем очень гордился, а мы частенько безобидно подтрунивали над ним. А раз он секретарь – то спекуляциями не занимался и не выпивал. Над чем мы тоже слегка посмеивались. Старшина – прапорщик Николаев Петро Николаевич. Громадный, пузатый, багроволицый, громкоголосый любитель выпить и похохмить над кем-нибудь, особенно над старшиной третьей батареи Владимиром Степановичем. Но старшиной был добросовестным.

Во взводе у меня было восемь человек, среди которых я сразу же выделил своих сержантов: командира отделения разведки Карташёва, худощавого, но продуманного и командир отделения связи сержанта Никифорова, иной раз страдающего бестолковизмом, но преданного.

В коллектив батарее я влился легко и органично. Всё-таки тринадцать лет службы и опыт никуда не выкинешь. Со словами: – Иван, извини, но это моё…, – я забрал фанеру и всю свою экипировку и дефицитные материалы – пластик, с ватманом, оставив новоиспечённого начальника разведки у разбитого корыта.

Последние дни декабря прошли быстро и на Новый год меня, как молодого, назначили ответственным по батарее, а я не расстроился. Зато, потом целых два дня буду спокойно отдыхать. 31 декабря был днём ПХД и коротким. Без пяти два автобус отъехал от КПП и мы направились в свою деревню. Было очень жарко, все расслабились и растеклись по горячим от солнца дермантиновым сиденьям и сонно покачивались в такт поворотов и манёвров автобуса. Я сидел на заднем сиденье, пристально наблюдая за минутной стрелкой и держа кожаный дипломат на коленях. А когда настало время, встрепенулся и громко заорал на весь салон: – Ураааа….! Урааа….! Новый год наступил……

Все оживились и с весёлым любопытством обернулись ко мне, продолжавшему бестолково кричать здравницы Новому году.

– Спёкся, старший лейтенант, от жары, – единодушно решили старослужащие товарищи по службе на Кубе.

Ко мне подобрался Серёга Мельников и стал успокаивать: – Боря…, Боря…, спокойно…, расслабься… Сейчас приедем домой, там в тенёчек…, холодный душ примешь….

А я продолжал дурашливо орать: – Ураааааа….! Ураааа! Новый год на Урале наступил, – открыл дипломат и стал доставать оттуда пластмассовые стаканчики и раздавать товарищам. Оттуда же достал и бутылку водки.

Все, поняв, что я не перегрелся и на Урале действительно наступил Новый год, шустро собрались вокруг меня и мы с энтузиазмом выпили.

Я должен был в батарею подъехать к восьми часам вечера и отпустить комбата, который до этого времени рулил личным составом. Оставшееся время после обеда и до вечера прошло в мелочной суете, но в восемь часов я стоял на автобусной остановке. Было уже темно, тепло, но погода была неровная. То шёл сильный дождь, причём минут три-четыре и также внезапно кончался. Минут десять-пятнадцать влажной духоты и опять минуты три ливень с ветром. Пока я стоял под крышей остановки, прошли два таких ливня и между ними на остановку пришли Серёга Мельников, нач. службы РАВ нашей реактивки старший лейтенант Бирюков и СОБ третьей батарее Эдик Яфаев. Они собрались сгонять в посёлок Кватра Каминес в здешнюю пивнушку. Я там ещё ни разу не был и выразил сожаление, что если бы не ответственность, то с ними бы тоже сгонял.

– А что, поехали, – предложил Мельников, а