Обратный отсчет - Саманта Бейли

Ее терзали стыд, вина и ненависть к себе. Дочку пришлось положить на пол, потому что Николь вдруг затошнило. Она подняла крышку унитаза, ее вырвало. Потом взяла Куинн на руки и, голая, вышла из ванной комнаты. Она надела на девочку свежий подгузник и симпатичное платьице из денима. Потом она отнесла ее наверх, в гостиную, и положила в шезлонг. Малышка почти сразу уснула.

Николь погладила Куинн по щечкам. Та казалась такой невинной, такой совершенной, что чувство любви нахлынуло на ее мать с новой силой.

Необходимо что-то сделать с этим непреходящим чувством вины и с постоянным страхом. Позвонить Донне, умолять ее о прощении? Тогда они обе получат свободу.

Телефон лежал на кофейном столике. Николь схватила его и набрала номер, который навсегда отпечатался в ее памяти. К ее разочарованию, никто не отозвался, даже автоответчик.

Николь замерзла, ее била дрожь. Завернувшись в фиолетовый плед, она снова и снова хлопала себя ладонью по голове:

— Думай! Думай! Как нам ее найти?!

Ей вспомнились те летние вечера, когда домой с работы возвращался отец Аманды. Он подбрасывал свою малышку в воздух, несмотря на крики Донны. А Николь всегда смеялась вместе с Амандой. Она не могла вспомнить, где именно он работал, помнила только, что он был бухгалтером. Николь искала в «Гугле» ссылки на Флинна Тейлора, пока у нее не зарябило в глазах. Потерев глаза, она наконец увидела нужный номер и тут же набрала его.

— Говорит Флинн, — раздался знакомый хриплый голос.

— Это Николь, — прошептала она.

— Кто?

— Николь Лейтон.

На том конце повисло молчание.

— Донна все еще ненавидит меня? — тихо спросила она.

Флинн долго не отвечал, затем холодно осведомился:

— Чего ты хочешь от меня? Зачем ты мне звонишь?

Николь почувствовала себя так, будто камень проглотила, но заставила себя говорить, превозмогая боль:

— Я родила ребенка, и теперь происходят ужасные вещи. Пожалуйста, попроси Донну остановиться. Хочу, чтобы это все кончилось.

Донесся какой-то шум, потом стук закрывающейся двери.

— Не понимаю, зачем звонить мне столько лет спустя, я не хочу ничего слышать. Донна снова живет полной жизнью, мы с ней расстались. Я женат, у меня двое детей. И мне не нужны напоминания о ребенке, которого я потерял. Оставь нас в покое, Николь.

— Вы с Донной развелись?

— Вообще-то это не твое дело, но да, развелись.

— Донна прислала мне одеяльце Аманды… — Николь разрыдалась.

Он вздохнул, ему явно было тяжело.

— Донна не стала бы такого делать. А я девятнадцать лет назад избавился от всех вещей Аманды, Николь.

Телефон чуть не выпал из ее руки. Но это было белое одеяльце Аманды! Точно оно!

— Алло! Алло! — кричала она, но Флинн повесил трубку.

Николь побежала к кладовке, где оставила коробку и одеяльце.

Но они исчезли.

Глава двадцать первая

Морган

Вторник, 8 августа

Я сижу в машине и вытираю с ноги кровь, которая течет из раны длиной почти семь сантиметров. Она не настолько глубока, чтобы понадобилось накладывать швы, да я и не хочу ехать никуда, кроме дома.

Итак, есть две рыжие женщины — Донна и ассистентка Грега, — которые испортили жизнь Николь и могли желать ее смерти. Но как я сама связана с Николь, до сих пор непонятно. Адреналин упал, и мне снова стало страшно. Ладони влажные, я роняю ключи всякий раз, как пытаюсь завести автомобиль. Я не сумею предоставить Мартинес никаких доказательств. Я совсем не продвинулась. Звоню наконец Джессике:

— Я на самом деле в опасности. По-моему, я нашла «Приус», который за мной ехал. За рулем была женщина, она говорит, что Грег — ее босс. Она рванула с места и задела меня машиной. Что мне делать?

Я выпаливаю номер «Приуса» так быстро, что мне не хватает воздуха.

— Погоди, погоди. Ты сильно ранена? — спрашивает Джессика.

Она спокойна, и мне становится немного лучше.

— Все нормально. Но, пожалуйста, выясни, кто эта женщина. Я очень боюсь!

У меня уже истерика от страха.

— А где ты, Морган?

— Я… — кусая ноготь на большом пальце, я бормочу: — Возле «Блайт и Браун», это компания, где работает Грег Мэркем.

— Скажи мне, что ты с ним не говорила!

Сейчас у нее ледяной тон. Но это моя жизнь и мой выбор, поэтому сожалений у меня нет.

— Его там не было.

— Морган, это мотив. Как мне доказать, что вы с Николь никогда не встречались, если ты сначала едешь к ее брату, а потом пытаешься выследить ее мужа? Слушай, ты добиваешься того, чтобы тебя арестовали?

— Джессика, я должна узнать, почему она выбрала меня, я должна очистить свое имя!

— Я понимаю, что ты чувствуешь себя уязвимой, что тебе страшно. Я делаю все, что могу, чтобы найти связь между тобой и Николь. У меня уже есть информация о машине Донны Тейлор, у нее черный «Шевроле Импала» две тысячи десятого года. Значит, преследовала тебя скорее всего не она. Барри пробивает информацию о рыжей из офиса Грега.

Хорошо, что она мне помогает. Именно в этом я и нуждаюсь — в помощи. В пазле слишком много отсутствующих элементов, поэтому непонятно, что делать дальше.

— Пожалуйста, езжай домой, Морган! — говорит Джессика тоном, не терпящим возражений. — Я все выясню про эту новую рыжую, ладно? Просто отправляйся домой.

— Да. Я поеду. Обещаю.

Теперь я наконец вставила ключ в зажигание. На меня вдруг накатывает отчаяние. Чувствую себя идиоткой, которая ищет невозможные отгадки, пытается понять то, что за гранью понимания. Теперь я последую совету Джессики и сдержу обещание.

На этот раз я доезжаю до своего дома без преследователей. Дома промываю и смазываю царапину, переодеваюсь в черные леггинсы и розовую футболку, заказываю бургер с картошкой фри и ем на диване, опустив шторы. Лодыжка и голень саднят.

Я знаю, что не должна этого делать, но я залезаю на сайт «Блайт и Браун» и пролистываю список сотрудников, пока не нахожу фото рыжей. Это Мелисса Дженкинс. Ассистентка Грега. Она молода, ей еще нет тридцати, у нее рыжие волнистые волосы, длинные, до плеч. В компании она работает всего три месяца.

Если судить по статьям, которые я прочитала о Николь, до рождения дочери она была сильной, волевой женщиной. Могло ли недавнее назначение Мелиссы привести ее к срыву? Я слишком утомлена, чтобы снова просматривать видео с платформы «Гранд-Стейт», поэтому я ложусь спать, хотя еще только семь часов вечера.

Я просыпаюсь от какого-то шума и, вскочив, кричу от боли в лодыжке. В комнате темно, я хватаю телефон и