Улыбнись навсегда (сборник) - Юрий Иосифович Малецкий

Старухи в черных платочках, трясущиеся старички, нищие, калеки, земные поклоны: на коленях об пол лбом — бух! бум! И мелко крестятся, и шепчут — или возглашают; нормальным голосом и тоном слова не скажут. Убожество. Вот-вот: где Бог, там непременно — у-божество.

…Правда, году то ли в 56-м, то ли в 58-м, как давно это было, Боже мой — Боже мой, Которого нету, — в городе много шуму наделало «стояние Зои». Так его потом назвали, а тогда дело было так. Некая Зоя, девушка лет восемнадцати или двадцати, у себя дома на вечеринке, не дождавшись своего жениха Николая, схватила в шутку родительскую икону Николая-угодника — в смысле: не оставаться же мне одной, когда все парами, и раз такое дело, буду танцевать с этим Николаем взамен того, мне что тот Николай, что этот — строго говоря, без особой разницы. После чего, схватив икону обеими руками, пустилась будто бы в пляс. Нуте-с, тут-то вот и произошло чудо: икона прилипла намертво к рукам кощунствующей Зои, а ноги ее также намертво приросли к полу. И вот с тех-то пор, изволите ли видеть, несчастная будто бы так и стояла день-ночь, и не было ни у кого сил ни вырвать икону из ее рук, ни оторвать ее саму от пола, ни хотя бы согнуть ее ноги в коленях, чтобы, пододвинув стул, усадить виновную в столь страшном святотатстве грешницу; покуда, как сказывают, по молитвам некоего «старца» (тоже вот еще любопытная фигура: у обычных людей старики, а у этих — «старцы», видимо, что-то вроде аксакала, но сверх-аксакала, потому что «по его молитвам» вечно что-то происходит, скажем так? а почему нет, — нестандартное) она отлипла якобы от пола — и то ли умерла вскорости, то ли ушла в монастырь — еще ведь есть пяток женских монастырей, — где пребывает в здравии и поныне, но под другим именем. Так ли было, нет ли, но у дома Зоиных родителей на улице Буянова (название-то одно чего стоит) в паре трамвайных остановок от дома Гали Абрамовны собралась толпа в самом деле пренесметная, и уж как собралась, так и не расходилась несколько дней, пока в дело не вмешались силы правопорядка и того более — компетентные органы (потому что молва уже разнеслась такая, что чуть ли не из самой Москвы ехали любопытствующие, а от Москвы и до «Голоса Америки» рукой подать). Галя Абрамовна, однако, нимало этим не была взволнована, хотя и проходила мимо злополучного дома пару раз за это время, и дивилась, глядючи, тому, сколько же глупых людей еще живет на свете, особенно в нашей стране. Она по складу ума вообще испытывала сильную неприязнь к мистике, да и всему иррациональному, кроме, может быть, только женской интуиции, и то не всегда; из всех же видов религиозно-мистических… чудачеств, скажем так? да, так именно и скажем, — менее всего ей импонировало «почитание» неких «святых» и молитва им… тем, которых — нет, потому как они все до одного отправлены в Ничто Никогда. Молиться Богу — в этом, конечно, тоже нет особой логики, поелику, их же словами да и о них же, — поелику аще Бог всеведущ, всеблаг и всемогущ, то этого более чем достаточно, чтобы он и без твоих надоедливых просьб знал, что для тебя хорошо и полезно, и посылал бы тебе именно это, а от плохого и вредного избавлял бы — безо всяких, повторим, избыточных и тем уже докучных бормотаний. Но это еще ладно — по-человечески понятно желание обратиться к авторитетному для тебя лицу. Живому лицу. Ведь кем бы ни был Бог, но понятно (то есть именно — не понятно), что Он — не временно, а постоянно живой, в отличие от смертных. Но поклоняться и просить помощи — у человека же? Что значит «святого»? Скажем иначе, понятнее для нее — праведника. Святых она не видела, но праведных людей, отзывчиво добрых и предельно порядочных даже в самые-самые те времена — таких она пару раз за свои восемьдесят семь встречала. Но ведь, в отличие от Бога, они и живыми-то совсем не были всемогущи, а теперь уж и подавно умерли. Их нет как нет в Ничто Никогда. Так кому ты поклоняешься и у кого просишь помощи? У такого же, как ты, ну, пусть при жизни он был в сто раз лучше тебя, но у такого же, как ты, смертного, только уже мертвого. У какого-то Николы — или кто у них там еще? Серафим… Сорский, что ли? И после этого мы осуждаем культ личности. Да его бы не было, если бы народ сам, еще до всякого Сталина, не сотворил себе целую кучу кумиров, что, между прочим, их же Бог им же категорически запретил (на этом уровне при таком отце, как у нее, она-то уж знала «заповеди Божии»). Народ так и тянет всегда бухнуться кому-то в ножки — а Сталин за это отвечай. Нет, она не за оправдание Сталина, но, чтобы его судить только за свое, а не чужое, хорошо бы рассмотреть его дело с разных сторон. Взять, к примеру, какой-нибудь другой народ, вот хоть голландцев, и посадить им — так это на минуточку, представим себе хорошенько — генеральным секретарем Сталина. Что было бы? Вопрос.

Да говорили, кто, по их словам, попал в дом, что и Зои-то там нет никакой — пусто. Но какова цена их словам? Не под сомнением ли слова любого, кто об этом без конца говорит, уже только потому, что он вообще об этом говорит? Вообще из толпы зевак? Нет ему веры — точно так же, как он уверяет, что Зои там нет, так же можно сказать и о нем — полно, да был ли ты там, не врешь?.. Допустим, есть Зоя. Допустим даже, она стоит. Прилипла. Ну и что с того? Значит ли это, что Никола ее приклеил? Вовсе не обязательно. Есть кататоническая форма шизофрении (все-таки она была зубным, но врачом, имела какие-то общие понятия) — вполне может проявляться и в таком вот виде. Вообще, природных загадок тьма. Хотя бы летаргический сон. Сколько бы ей ни объясняли специалисты, она никогда не могла понять, как все-таки человеческий организм, пусть и с отключенным сознанием, может оставаться живым, неделями, а то и месяцами обходясь без еды и даже воды. Она подозревала, что и специалисты только делают вид, что знают. При чем тут отключка сознания, когда материя первична, и в организме происходят обычные, хоть