#Мы никогда не знаем… - Ирина Борисовна Оганова

Она позвонила ему лишь через несколько месяцев, буквально накануне Нового года. Такое нестерпимое желание появилось – еле дождалась положенного времени, все высчитывала разницу с Америкой. Пару раз сбрасывала – вдруг не ждёт и не нужна она ему вовсе? Решилась. Затаив дыхание, ждала, пока произойдёт соединение, – не подошёл. В кончиках пальцев что-то непривычно покалывало. Не выдержала и набрала опять минут через пятнадцать… Гудки… Она уже собиралась нажать отбой, как услышала голос Вики.

– Соня, Сонечка, девочка моя, – он почти кричал в трубку, – ты не понимаешь, как я рад! Ты не понимаешь, как я злился, особенно последнюю неделю. Представляешь? Именно сегодня с утра я вдруг понял, что это ничего не значит, и всё по-прежнему, и у тебя всё хорошо, и ещё немного, и ты обязательно позвонишь! Соняяяяяяя! Я так счастлив!

Он нёс все подряд: и то, как красиво украшен Нью-Йорк к Рождеству, и что несколько дней валил мокрый снег, и, наверно, это было похоже на Россию, и что собираются на Гавайи… Она молча слушала и не понимала, зачем он всё это рассказывает, неужели не понимает, что ей совсем не интересно, неприятно и она хочет услышать совсем другое? Вдруг он замолчал, и она решила – что-то со связью…

– Вик, Виктор… – Соня несколько раз позвала его.

– Я здесь… – он с трудом подбирал слова. – Я просто умирал тут без тебя… Не знаю, сколько это может продолжаться, и смогу ли я привыкнуть, что ты далеко. Мне многое не объяснить, и я часто не понимаю себя. Тебя я тоже не понимаю. Иногда пытаюсь дать определение, что между нами, и не могу. Я не живу, я проживаю день за днём. Где бы ни торчал – в ресторане, баре, еду ли в машине по скоростной – представляю тебя рядом. Сонь, мне иногда кажется, что я мучаю себя и, главное, не понимаю, надо ли тебе это. Бесит неопределённость и скука. Я пытаюсь научиться жить без тебя. Получается. Ненадолго. Задолбала эта обречённость… Хочешь честно? Я никому не приношу радости. Стыдно перед Диной за свою слабость, и перед тобой тоже стыдно.

Она не могла это слышать. Мгновенно пришло осознание невозможности их отношений, не смогут они раз в год, и редкие звонки, даже если каждый день созваниваться, – не в этом дело. Все лежало на поверхности – нет в них лёгкости, один надрыв и невозможность договориться. Осознание необходимости друг в друге, невозможность быть рядом являлось самым большим конфликтом, и тащить эту бессмысленность не хватало сил.

Она понимала, что никто из них не сделает ни одного – даже самого маленького – шага навстречу. Однажды он уже пытался, второй раз противиться обстоятельствам не решится. Ей стало обидно и показалось: Вики хочет переложить ответственность на неё или дать понять, что скоро наступит развязка, и он примет окончательное решение, увы, не в её пользу. Захотелось заткнуть уши и ничего больше не слышать. Соня медленно нажала отбой.

Пусть думает, что хочет, может, связь прервалась…

Вики не перезвонил, скорее всего, он понял по-другому – она не хочет продолжать этот непростой для обоих разговор. Как бы ни подмывало, Соня приняла решение не звонить, во всяком случае, какое-то время.

Новый год шумно и весело отпраздновали в компании Серегиных дружков в загородном доме одного бизнесмена, который болтался где-то между терпилами и пацанами. Детей взяли с собой. У хозяев три отпрыска, чем они очень гордились, и были рады, что Лизонька составит компанию старшему сыну. Ещё был мальчишка на два года помладше и погодок Олежки. Для самых мелких Новый год не имел никакого значения ввиду непонимания – малы слишком, и при такой жизни и так каждый день праздник.

Дом под Всеволожском поражал своими необычными формами в стиле французского Прованса и нелепо смотрелся в окружении покосившихся деревянных домиков с резными окнами и косыми заборами. Слава и Оксана выгодно отличались от собравшихся. Слава ещё как-то пытался соответствовать, хоть и отличался гладкой речью и манерами, сразу видно – рос в приличной семье. Оксана же была сдержанна, и чувствовалось в её радушии некая нотка превосходства перед жёнами криминальных элементов. К Соне она отнеслась с пониманием, сразу определив, что другая, не то что эти, вырядившиеся как шлюхи на съем.

Соне самой всегда было удивительно, по какому признаку они себе баб выбирают – не соревнуются же, у кого телка вульгарней. И ничего этих дам не меняло – ни статус жены, ни матери. С деньгами приобретался некий лоск – тряпки-то сплошь дорогие, именные, но в целом картинка не менялась. Наверно, в обязательное условие входило, чтобы женщина привлекала внимание всех мужчин и вызывала зависть круглыми, как шары, оголёнными сиськами, и так, чтобы юбка едва прикрывала причинное место, демонстрируя худые длинные конечности.

Под бой курантов думалось только о Викторе, и она позабыла загадать желание. Серёга сгрёб её в охапку:

– С Новым годом! Спасибо, родная, за сына. Хоть ты ещё та стерва!

От него пахло селёдкой с луком и какой-то ещё хренью. Соня пыталась ускользнуть от его губ, похожих на два вареника, но номер не прошёл, и она считала секунды, когда он от неё наконец отцепится. В такие минуты ей было особенно трудно, проще переспать.

Сергей ничего особо не требовал и был из тех мужиков, кому достаточно лишь присутствия любимой женщины, остальное сделает сам. Странно, но она получала огромное удовольствие, хоть душу это и не трогало и нежности к нему не прибавляло. Если от одного прикосновения к Вики её трясло, как малолетку от первого взрослого поцелуя, то тут, кроме голимого желания, ничего не было и в помине. Это отдалённо напоминало ей отношения с Автиком, но с ним ей нравилось всё, кроме секса, непонятно, по какой причине, вроде тоже всё, как ей нравится, – с Серёжей наоборот.

Хозяева дома производили впечатление абсолютно счастливой пары, и каково было её удивление, когда она по возвращении домой услышала от Серёги, что Славик ещё тот гусь и имеет на стороне ещё одну семью – иногороднюю пигалицу и маленькую дочку.

Так в России появилась устойчивая тенденция заводить дополнительную ячейку общества, и процветала она среди бизнесменов всех калибров, братва этим не страдала, снять гулящую телку – само собой, а безотцовщину на стороне разводить не желала, сами непонятно как росли и повторять ошибки родичей были не намерены, чад своих