Победитель получает все - Ивлин Во

знакомые слова с необычным акцентом; чернокожий человек, читающий Рипу Шекспира. Кто-то измеряет его череп штангенциркулем. Усиливается мрак и отчаяние; несвобода и чужеродность; моменты озарения – все более редкие и фантастические.

Ночью, когда Рип просыпался и лежал наедине со своими мыслями – весьма ясными и безутешными, он говорил себе: «Это не сон. Я просто сошел с ума». Потом чернота и дикость стали еще беспросветнее.

Офицеры и официальные лица приходили и уходили. Поговаривали о том, чтобы отправить его «домой». «Дом», – думал Рип, и за следующим административным городом, расплывчатым и более отдаленным, он увидел упорядоченную череду безликих апартаментов с паровым отоплением, крыши кают и прогулочные палубы, казино, бары и рестораны, которые были его домом.

А позднее – насколько позднее, он не мог бы сказать – что-то новое и в то же время нестареющее. Слово «Миссия», написанное краской на борту. Чернокожий, одетый в доминиканскую рясу… и усиливающаяся ясность. Рип знал, что при всей инаковости там возникло что-то знакомое, очертания среди хаоса. Нечто совершалось. Нечто знакомое Рипу. Нечто неподвластное двадцати пяти векам. Из его собственного детства, пережившего старость мира. В бревенчатой церквушке прибрежного городка он сидел на корточках среди местных прихожан. Некоторые из них были одеты в поношенные мундиры. На женщинах были мешковатые, по-монашески сшитые платья. Растрепанные белые люди вокруг него глядели затуманенными, непонимающими глазами в другой конец комнаты, где горели две свечи. Священник повернул к ним свое кроткое черное лицо.

– Ite, missa est[108].

III

Прошло несколько дней после происшествия, прежде чем Рип пришел в себя настолько, чтобы говорить. Когда к нему вернулось сознание, он спросил у священника, сидевшего у его изголовья:

– Одного я не могу понять, отче: каким образом вы-то там оказались?

– Меня вызвали проведать сэра Аластора. Он не слишком пострадал, но лежал без памяти. Вы оба счастливо отделались. Странно, что сэр Аластор послал за мной, – он ведь не был католиком, но, похоже, пока он лежал без чувств, ему приснился некий сон, заставивший его послать за священником. Потом мне сказали, что и вы здесь, так что я навестил и вас.

Рип ненадолго задумался. Он почувствовал сильное головокружение, когда попытался размышлять.

– Аластор тоже видел сон?

– Очевидно, что-то о Средневековье. Это и заставило его послать за мной.

– Отче, – сказал Рип, – я хочу исповедоваться… Я экспериментировал с черной магией…

Перевод Е. Калявиной

По специальному заказу

Альтернативное окончание «Пригоршни праха»

Оно использовано в сериальной версии и заменяет главы V, VI и VII, начинаясь на двести сорок первой странице книги. Весь бразильский эпизод, таким образом, пропущен. Тони Ласт покидает Лондон после неудачной попытки договориться с женой о разводе и отправляется в долгий и праздный круиз.

Следующей зимой

I

Во второй половине дня, уже под вечер, лайнер вошел в порт Саутгемптона.

Они расстались с солнцем три дня назад; после Азорских островов было открытое море; над Каналом белел туман. Тони бодрствовал всю ночь, потревоженный противотуманными сигналами и сомнениями, связанными с предстоящим возвращением.

Они пришвартовались у причала. Тони перегнулся через перила, высматривая своего шофера. Он заранее отправил каблограмму в Хеттон, что его нужно встретить и отвезти домой. Ему хотелось увидеть новые ванные комнаты. Половину лета в Хеттоне трудились рабочие. Его ожидает множество перемен.

Поездка прошла без приключений. Тони не питал страсти к серьезным путешествиям среди джунглей, скал и пампасов; он не имел ни малейшего желания убивать крупную дичь или исследовать не отмеченные на карте притоки рек. Англию он покинул, потому что в сложившихся обстоятельствах это казалось ему правильной процедурой, обычаем, освященным в художественной литературе и истории поколениями разочарованных мужей. Он вверил себя попечению туристического агентства и несколько ленивых месяцев болтался между островами Вест-Индии, обедал в резиденциях губернаторов, попивал коктейли на клубных верандах и легко обретал популярность за капитанскими столиками, метал на палубе кольца и играл в пинг-понг, танцевал на палубе и катался с новыми знакомыми по хорошо обустроенным дорогам среди тропической растительности. Теперь он снова был дома. За прошедшие недели он все реже и реже думал о Бренде.

Вскоре он узнал своего шофера среди немногочисленной публики на причале. Тот взошел на борт и принял на себя заботы о багаже. Автомобиль ждал их по другую сторону таможенных ангаров. Шофер сказал:

– Следует ли мне отправить большой сундук поездом?

– Но ведь позади машины полно места, разве не так?

– Ну, это вряд ли, сэр. У ее светлости с собой много багажа.

– У ее светлости?

– Да, сэр. Ее светлость ожидает в машине. Она телеграфировала, что мне следует забрать ее из отеля.

– Понятно. И у нее много вещей?

– Да, сэр, на редкость много.

– Что ж, тогда вам действительно лучше отправить сундуки поездом.

– Очень хорошо, сэр.

Так что Тони пошел к автомобилю один, пока шофер занимался багажом.

Бренда забилась в угол на заднем сиденье. Она сняла шляпку – маленькую вязаную шапочку, сколотую брошью, которую он подарил ей много лет назад, – и положила ее на колени. В салоне автомобиля был глубокий сумрак. Она посмотрела на него, не поднимая головы.

– Дорогой, – сказала она. – Твой корабль пришел очень поздно.

– На Канале нас застал туман.

– Я приехала сюда вчера вечером. В конторе мне сказали, что ты прибудешь рано утром.

– Да, мы припозднились.

– На эти корабли никогда нельзя положиться, правда? – сказала Бренда.

Возникла пауза. Затем она спросила:

– Ты сядешь или нет?

– Там с багажом суета возникла.

– Блейк проследит.

– Он отправляет его поездом.

– Да, я так и подумала, что ему придется. Извини, я столько вещей привезла… Видишь ли, я привезла их все. Я съехала с той квартиры… Там запах никогда не выветривается. Я думала, что это только поначалу, но стало еще хуже. Понимаешь, радиатор воняет. Так что я подумала-подумала и решила от нее отказаться.

Тут вернулся шофер. Он все уладил с багажом Тони.

– Что ж, нам лучше немедленно выехать.

– Очень хорошо, сэр.

Тони сел рядом с Брендой, и шофер захлопнул за ними дверцу автомобиля. Они проехали по улицам Саутгемптона и выбрались в пригород. В окнах домов, мимо которых они приезжали, уже горели лампы.

– Как ты узнала, что я приезжаю сегодня вечером?

– Я думала, ты приедешь сегодня утром. Джок так мне сказал.

– Я не рассчитывал тебя увидеть.

– Джок сказал, для тебя это будет сюрпризом.

– Как там Джок?

– С ним случилось что-то ужасное, но я не помню, что именно. Что-то связанное с политикой, наверное, а может,