ЛЕГО - Борис Акунин

— Красиво придумано.

Потом руки опустились, раздались мощные аплодисменты, от которых люстра, не ответившая на вызов оратора, зазвенела хрустальными шариками, но никто этого отчасти погребального перезвона не услышал.

Был и еще один звук, тоже поглощенный хлопками, — скрипнула дверь.

Это стремительно вышла Рита Карловна.

Никто на нее не обернулся.

Посыпались предложения, как следует назвать инициативу — предложения самые разнообразные, от серьезного «Мастера слова Пятилетке» до веселых, и в результате победило энергично-зубоскальское «Фонд Чертополох», а книжный иллюстратор Колобок-Первомайский тут же сделал эмблему: задиристый цветок, растущий из рогатого черепа.

Остаток дня Свирид Свиридович провел на заслуженных лаврах: сначала в кругу трех выдающихся и пяти видных членов Сонарписа, выслушивая лестные речи, чинно посидел в люля-кебабной «Лермонтов» (как уже было сказано, ужинов в Бубе не подавали, но в славном курортном поселке Ак-Сол имелись отличные общепитовские заведения); потом, уже глубоким вечером, до 23.00, в обстановке раскованной и вольной, посидел в демократичной компании талантливых, причем было выпито не менее десяти бутылок «Таманского крепкого», так что к себе в «люкс» триумфатор вернулся не вполне твердым шагом, махнул рукой на чистку зубов, улегся в кровать, минуту-другую поулыбался счастливой улыбкой, вспоминая приятнейшие миги дня, и уснул крепким сном физически и психически здорового (обратим на это внимание) человека с чистой совестью.

А менее чем через час, то есть в полночь, проснулся и в первое мгновение сам не понял отчего, но затем выяснилось, что от музыки. Негромко, но очень близко играла вкрадчивая, со зловещей веселинкой музыка, и бархатный голос пел: «Für mich, Rio-Rita».

— С ума они что ли посходили, — проворчал Свирид Свиридович, вообразив, что какие-нибудь подающие надежды литераторы затеяли ночные танцы.

Он разлепил один глаз, чтобы взглянуть на часы, которые никогда не снимал с руки. То был точнейший швейцарский хронометр со светящимися стрелками, видными в темноте.

И оказалось, что воздух пронизан каким-то странным свечением. Оно было неяркое, багровое и сочилось, слегка подрагивая, как бы снизу вверх.

Свирид Свиридович открыл оба глаза, поморгал ими и даже протер, но странный свет не исчез и музыка не утихла. Кроме того стало ясно, что доносится она не откуда-то издалека, а звучит совсем близко, из угла комнаты.

Тогда заведующий атпропотделом протянул руку к тумбочке, чтобы включить алюминиевую лампу, но вместо металла его рука нащупала нечто шершавое, длинное и в то же время круглое, похожее на свернутый шланг, которому на прикроватном столике делать нечего. Безмерно изумившись, Свирид Свиридович взял шланг, поднес к глазам и закоченел. Рука держала за шею толстую змею, глядевшую на Безбожного маленькими мертвыми глазками, в которых помигивали отблески красного сияния.

Отшвырнув ужасную химеру, Свирид Свиридович с криком прыгнул с кровати в противоположную сторону и завопил еще пуще, потому что его ноги пронзила обжигающая боль — они попали на тлеющие уголья, которые, оказывается, и источали адское свечение.

Крик перешел в хрип, одна половина лица Безбожного поползла вверх, другая вниз, и он рухнул на ковер без сознания.

Сеанс магии и разоблачение

Тогда из кресла, стоявшего в темном углу, откуда лилась нехорошая песня, поднялась женская фигура.

Рита Карловна сначала подошла к лежащему, наклонилась, пощупала жилку на шее (жилка билась часто и неровно), брезгливо вытерла пальцы и принялась за работу.

Пришло время объяснить некоторые обстоятельства, в свое время пропущенные нами, поскольку они нас только бы запутали.

Читатель, вероятно, помнит, что, во-первых, наша героиня днем пришла в столовую позже всех. Произошло это из-за того, что перед обедом Рита заглянула в домотдыховский магазинчик, где в отделе деттоваров семейные литераторы могли приобрести цветные карандаши, надувные резиновые круги, лопаточки для песка и прочие предметы, радующие маленьких курортников. Рита купила там плоскую коробочку с пластилином.

Во-вторых, напомним, в столовой Рита неловко задела лежавший на скатерти ключ, а потом присела на корточки, чтобы его подобрать. За эти несколько секунд ее ловкие пальцы успели сделать на пластилине оттиск.

Пришло время и рассказать, куда Рита Карловна отправилась из Дома Культуры, не дослушав историческое выступление о Нечистом: на тот самый базар, мимо которого она проехала на извозчике, следуя в Бубу со станции.

Приморские базары не то что северные прозаические колхозные рынки, где скучная картошка, плебейские семечки и серые собачьей шерсти носки. О нет! Там, под благословенным синим небом, еще жив дух черноморского флибустьерства, запорожской вольницы и хасбулатовского удальства, там навалены горами золотые дыни и полосатые арбузы, в корзинах сочатся кровью гранаты и пузырятся гроздья винограда, а в дальнем ряду, на так называемой «хухре-мухре», можно купить какую угодно всячину, от черепков, вырытых из доисторических курганов, до морских звезд, перламутровых раковин, засушенных шакальих лап и жабьих чучел, которыми торгуют бойкие местные мальчишки.

На «хухре-мухре» Рита приобрела дохлую гадюку, не торгуясь заплатив сопливому продавцу два рубля, недрогнувшей рукой сунула рептилию в плетеную сумку и походила по рынку в поисках каких-нибудь рогов, но нигде их не нашла.

Затем в потребсоюзовской палатке «Металлоремонта» заказала по слепку и получила ключ, а в вещевом ряду совершила покупку серьезную — приобрела за пятнадцать рублей подержанный патефон, правда, без пластинок, но одна, та самая, заветная, у Риты Карловны была привезена из Москвы и лежала в замшевом чемоданчике.

Остается только прибавить, что, войдя в номер «люкс» через полчаса после того, как погас свет, Рита рассыпала на полу перед кроватью дымящиеся угли, тайно похищенные в котельной.

Вот и всё разоблачение магии.

А когда возмездие осуществилось в точном соответствии со сценарием, и в мозгу полнокровного Свирида Свиридовича лопнул перегруженный алкоголем сосуд, мстительница убрала все следы