Тепло человеческое - Серж Жонкур

там всегда можно было с кем-то перекинуться словом, покупатели, пересекаясь, обменивались несколькими общими фразами. Сегодня же все спешили вернуться к своим машинам, бегом бежали с мешками и тележками к багажникам. В какой-то момент на выезде даже скопилась очередь, хотя раньше тут никогда такого не бывало.

На входе стоял охранник со счетчиком в руке и регулировал число посетителей. Грег с Александром встали в небольшую очередь. Грег так и кипел из-за того, что вынужден подчиняться авторитету этого надутого типа; чтобы слегка успокоить нервы, он вытащил из кармана список и начал его перечитывать – список казался бесконечным.

– Ты все это собираешься купить?

– А что?

– А то, что тут без тележки не обойтись!

Грег вернулся на парковку, разблокировал тележку, стоявшую под навесом, вернулся в очередь под громкий дребезг металлических колес.

– Ты ее гелем протер, прежде чем дотрагиваться?

В ответ Грег только передернул плечами.

Очередь их подошла очень быстро, и они погрузились в привычную безвременную обстановку всех супермаркетов, как бы воссоединились с ощущением обыденности, наконец-то проникли в нетронутую вселенную. Подсветка, проходы, тара – от всего веяло покоем стабильного мира, здесь, похоже, ничто не переменилось, кроме, пожалуй, музыки: из динамиков как бы стекали аккорды пианино. Покупателей было не больше и не меньше, чем в обычный день, вот разве что чувствовалась в них какая-то особая целеустремленность, у всех в руках списки – автоматы, выполняющие свою программу. Довольный Грег катил тележку, Александр следовал за ним на расстоянии в три метра, видел, как Грег до всего дотрагивается, рассматривает товары, как будто поставив перед собой задачу все взвесить, перечитать все этикетки. Александр узнал издалека бывшего депутата Большого Поля с женой, однако ему не хотелось ни с кем разговаривать, да и те, похоже, не рвались общаться. Он потерял Грега из вида, через некоторое время обнаружил его в большом отделе готовых блюд: он будто бы специально нависал над поддонами с готовой едой, распахивал дверцы холодильников, словно собирался туда забраться. Александр за всем этим забыл, что ему тоже нужно купить то, что просили родители, поэтому он отделился и бог знает сколько искал соду, уксус и все прочее. Когда бутылки с белым уксусом и мешки для заморозки наконец нашлись, места в руках у него уже не осталось, нужно было искать Грега, чтобы сгрузить все в тележку. Причем Александру было даже не достать мобильник и не позвонить ему, тем более что складывать покупки на пол ему не хотелось – грязь еще та.

Переходя от полки к полке в отделе консервированных товаров, Александр наконец-то обнаружил Грега: тот уже стоял в очереди на кассу и о чем-то разговаривал с супружеской парой перед собой. Александр пошел туда же – ему очень хотелось наконец-то освободить руки.

– Блин, да куда ты сбежал-то? – набросился на него Грег.

– Я не сбежал, а ты не мог меня подождать?

– В очереди нельзя разговаривать, – огрызнулся дядечка, стоявший сзади.

Грег развернулся и обнаружил, что у мужика на лице бандана, которая закрывает рот и нос.

– А чего нельзя-то? – рявкнул Грег.

– А того, что в очереди нельзя разговаривать, нужно молчать и соблюдать дистанцию, вот чего.

У Грега было единственное желание – надавать по мозгам этим приверженцам строгой санитарии, поэтому он решил сцепиться с этим бараном.

– Я буду говорить когда хочу и где хочу, ясно? Я каждый день разговариваю с сотнями людей, а не сижу в норе, понял?

– Плевать мне, что ты там делаешь, козел. Пасть заткнул – и точка.

Эта любезность прилетела от здоровенного детины, который стоял еще дальше.

– Так, еще один баран, – фыркнул Грег, кивком головы указывая на детину.

– Заткнись, сказал!

– Еще один беженец драпанул из города к нам в деревню, – добавил тип в бандане, довольный, что его поддержали.

– Во-во, они-то и приволокут нам этот вирус, – вклинился мужик с каштановыми усами.

Александру пришлось вмешаться, потому что Грег явно собирался кому-нибудь врезать, неважно кому; но тот выскользнул из его рук и схватил типа в маске за воротник.

– Это я-то беженец? А ну повтори, Зорро!

– Прекрати! – рявкнул Александр, обхватил зятя за пояс, обездвижил, а потом придумал, как можно его нейтрализовать: – Ты этого лучше не трогай, гляди, он в платке, болеет, наверное…

Грег, явно засомневавшись, отступил. К нему уже двигался охранник – не бегом, но довольно быстрым шагом.

– Все нормально, нормально, – бросил ему Александр. – Все хорошо.

Однако охранник продолжал смотреть на них в упор, а потом сделал знак, который делает полицейский на трассе, приказывая вам съехать на обочину.

– Сюда идите.

Он отвел их на специальную кассу для медицинских работников, инвалидов и беременных, чем только подогрел возмущение недовольных, которые продолжили распространять промеж себя заразу, кляня на чем свет стоит этого сволочного беженца.

Доставив покупки в Бертранж, Александр отправился пешком на холмы Крейсака посмотреть, как там стадо. Оказалось, все спокойно стоят на приличном расстоянии друг от друга, щиплют травку и ничего не боятся. Эта земля была его миром, миром нерушимым, миром, где можно было укрыться от мира. Он сорвал пучок травы, рассмотрел повнимательнее. Поскольку зимы стали короче, зелень на лугах с каждым годом появлялась все раньше. Поначалу Александр только радовался этим изменениям, однако со временем в нем стал нарастать страх перед тем, что растениям не хватит воды. Каждый год ему грозила «летняя кормовая яма» – период в июле-августе, когда земля стояла будто бы выжженная огнем.

На здешних лугах траву не сеяли, они сами зарастали каждый год, а значит, плохо будет, если не пойдут дожди, как случалось два предыдущих года. Спасением могли стать деревья, которых в лугах было довольно много, огромные дубы и орехи, плюс километров двадцать лесополосы – все то, что фермеры с равнин так тщательно искоренили.

Александр же из года в год убеждался в том, что сделал правильный выбор: старые луга лучше справлялись с климатическими аномалиями, чем рукотворные, – они, например, не так страдали от засухи, потому что умели вовремя запасать воду. Насколько хватало человеческой памяти, на здешних землях всегда росли травы, а немногочисленные посевные луга были созданы трудом его родителей в семидесятые годы – и с тех пор успели стать вполне автономными.

Александр был уверен в собственной правоте, однако напрямую ему никто никогда ее не подтверждал, даже коровы, которые считали совершенно нормальным делом ежедневно получать в свое распоряжение участок со свежей травой, которую можно вволю щипать. Глядя на них, Александр думал, что этот самый ковид стал своего рода даром божьим, доказавшим, что