Тест для настоящего мужчины - Ольга Федоровна Берг

Чертова пигалица положила его на лопатки, разорвала в клочья привычную схему "трахнул — забыл". Она унизила его, и он приказал себе выжечь все воспоминания о ней, а она нагло возвращалась. Вот и сейчас вместо того чтобы закончить разговор с заместителем его мысли вернулись к Лизе.

Эта девчонка вольготно расположилась в его голове и портила ему жизнь. Днем он старался не обращать на неё внимания, а по ночам… Пигалица преследовала его во снах. Очень реальных снах. Прикосновения. Запах. Вкус. Он ощущал все, мог потрогать руками. Она вытворяла невероятные вещи, и Артем просыпался на мокрых от пота простынях.

Лиза появлялась под утро, на границе сна и реальности, не давая ему проснуться. Игривая и пластичная, нежная и влажная, безумная от желания.

Он чувствовал адское напряжение в паху, член болезненно стоял, а низ живота судорожно сжимался.

А в предрассветной мгле Лиза из стороны в сторону двигала бедрами. Танцевала, утопая босыми ногами с тонкими щиколотками в мягком ковре. Оглаживала грудь, живот, шею. Расправляла и откидывала за спину мокрые волосы, несколько прядей прилипали к лицу, покрытому мелкими бисеринками воды.

Глядя на него в упор, подносила руку к губам и до безумия медленно облизывала средний и указательный пальцы, погружала в рот, вынимала и розовым кончиком языка проводила по подушечкам.

Его сердце натужно качало бурлящую кровь, вены вздувались.

На ней только белые шелковая юбка и майка. Вся она — тонкий, ускользающий шелк.

Покрывающая гибкое тело невесомая материя, совершенно мокрая. Почему она такая мокрая?.. Грудь не пряталась под прозрачной от влаги тканью, соски вызывающе торчали.

Артем с трудом сглатывал, сухое горло сводило. Пережить такое было невозможно.

А пигалица, смотря ему в глаза, снимала чертову майку, бросала под ноги и поворачивалась к нему спиной. Острые стрелки влажных волос указывали на границу юбки, низко сидевшей на бедрах. Его взгляд скользил туда, где капли падали с мокрых прядей и катились по спине до самых ямочек на пояснице. Движение капель вызывало в нем неодолимое, вечное как мир желание. Обладать.

Артем, глухо и надрывно стонал, срывал с себя футболку и швырял на пол, рядом с её майкой. Он ощущал свое тело странно тяжелым, непослушным, напряженным до предела. Его пальцы сгребали простыни в кулак. Он тихо рычал и слизывал капли пота над верхней губой.

А она, освободившись от шелковой ткани, позволяла смотреть на свое голое тело. В тонкой паутине воды белая кожа будто светилась изнутри. Откуда вся эта вода? Он понимал, что она стоит под дождем, который шел прямо в комнате и заливал остатки его рассудка.

Не в силах больше смотреть на это, он срывался с места и бросался к ней. Но чертов дождь лил сильнее, и он уже не видел даже силуэта. Артем протягивал руку, сжимал пальцы, но ловил только струи воды, которая заливала все вокруг, и не было видно ни рук, ни её силуэта. Он метался, искал и не находя, захлебываясь кричал.

Просыпался Артем с её именем на губах. Никакого дождя и, тем более девушки ни в его кровати, ни в его спальне не было. Он оглядывал привычную обстановку, никаких изменений. Что это было? Лиза танцевала для него стриптиз? А он что, срывал с себя одежду?

Твою мать. Докатился. Словно слюнявый подросток видел влажные сны.

Низ живота сводило и тянуло, Артем опускал глаза и обнаруживал, что тонкие пижамные штаны готовы были разорваться. Он падал на подушки и истерически смеялся, а рука уже крепко обхватывала член.

Блябство. Артем Лисовский, как последний пацан дрочил на девушку что отвергла его. Да чтоб ей провалиться в ад.

— Как вы себя чувствуете, Артем Викторович, — непривычно мягкий голос зама дернул за плечо, заставляя развернуться и уставиться на неё удивленным взглядом. Она волновалась о нем? Да пошла она!

— Оставьте свою заботу при себе, — отверг доброе проявление чувств Артем, он не нуждался ни в чьем сочувствии. — Я сообщу отцу о ваших намерениях, и уверен, он не будет препятствовать вашему уходу, — не прибегая к действиям, указал на дверь.

— Всего доброго, — на лице женщины не дрогнул ни одним мускул, она спокойно поднялась со стула и, окинув, напоследок Лисовского-младшего холодным взглядом, направилась к выходу.

— Почему? — Артем все же не сдержал вдруг проснувшееся любопытство. Он вот-вот будет снят с поста генерального, и она получит должность, о которой мечтала, а вдруг решила уйти.

— Что, почему? — обернулась через плечо заместитель. — Почему я волнуюсь за вас? — пояснила сама, не дождавшись ответа.

Лисовский-младший скривил губы в издевательской усмешке.

— Почему решили уйти из фирмы сейчас, когда вы можете занять это место, — он взглядом указал на пустующее кресло за столом.

— Я сменила приоритеты, семья и дети вот то, ради чего стоит жить, а не ради денег, — лицо женщины вдруг изменилось, холодная маска исчезла, в серых глазах появилось тепло.

Артем нахмурился; не хватало нотаций от подчиненной, хоть и бывшей.

— Банально, — скептически скривил лицо и плюхнулся в кресло, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

— Вы скоро это сами поймете, Артем Викторович, — добродушно улыбнулась зам. Краем зрения Лисовский заметил, что она хотела что-то ещё сказать, но в кабинет вошел безопасник, чуть не припечатав дверью в лоб заместителю.

— Прости, — подскочил к вовремя отскочившей в сторону женщине Борис и внимательно осматривал её лицо в поисках возможных повреждений, при этом нежно держал за руку.

Брови Артема в негодовании сошлись на переносице. Двое подчиненных, которые должны были быть примером для остальных и выполнять его самое первое правило, которое он озвучил, вступив в должность "Никаких служебных романов", первые же и нарушили его.

Мужчина и женщина заметили, что за ними пристально наблюдают и зам быстро ретировалась, прикрыв за собой дверь.

— Мы не нарушили… — предупредил вопрос генерального безопасник, но был остановлен поднятой Артемом вверх ладонью.

— Она уходит, потому что вы вместе? — он кивнул на закрытую дверь, смотря с недоумением на Бориса.

Лисовский-младший не понимал, как один человек мог отступить от своих принципов, своих стремлений, изменить приоритеты. Положить свою жизнь на алтарь любви. Бред. Это точно не про него.

— У вас любовь? — он даже не старался скрыть нотки скептицизма наполнившие голос. — А впрочем теперь это уже не мое дело, — пренебрежительно взмахнул рукой Артем. — Что там у тебя? — он указал пальцем на папки в руках безопасника.

Впервые за все время работы с Артемом Борису захотелось врезать ему, но он сдержался, зная, что совсем скоро жизнь ударит Лисовского