Она должна была стать идеальной женой - Хелен Уорнер

шторы и расстегнула ее спальный мешок, осторожно встряхнув при этом. Она удивленно открыла глаза, потянулась ручками и ножками и широко зевнула. Я смотрела на нее и улыбалась про себя. Она была так прекрасна, что было невозможно не влюбляться в нее каждый раз заново.

Я взяла ее на руки, вдыхая теплый запах сна, все еще окутывавший ее, и понесла на кухню, где ожидали, затаив дыхание, Джо и Питер.

— А вот и она!

— Честное слово, она — само совершенство! — заворковала Джо, когда они оказались по обе стороны от меня. — Верно, Питер?

Я посмотрела на Питера, разглядывавшего Элоди с нескрываемым восторгом.

— Верно, — выдохнул он. — Можно ее подержать?

Он посмотрел на меня с выражением, которое мне о многом говорило.

— Конечно, — ответила я после секундной паузы.

Я опустила Элоди в его руки, внимательно наблюдая за ним. Казалось, все мои чувства обострились. Я ощущала его запах, его прикосновение, в ушах отдавался звук его голоса.

— Ну, что скажешь, папа? Похожа на меня? — Бен подошел и пощекотал Элоди живот, отчего та принялась извиваться, одновременно улыбаясь.

Я подумала обо всех тех ужасных вещах, которые могла бы ему рассказать и которые разнесли бы его мир вдребезги.

— Не совсем, сынок, — тихо сказал Питер, и у меня похолодело в животе.

Неужели сейчас он в приступе безумия все разболтает? Я затаила дыхание, и он закончил:

— Она гораздо красивее тебя!

Мы все разразились громким облегченным смехом, и я уловила взгляд Питера. Он чуть заметно улыбнулся. Значит, вот как теперь будет: словно фехтовальный поединок, в котором обе стороны будут постоянно наносить друг другу уколы. Что ж, меня это устраивало.

Позднее, когда тарелки были уже убраны и мы допивали кофе, я встала и положила Элоди на плечо.

— Кажется, кому-то пора сменить подгузник, — пояснила я, собираясь выйти из комнаты.

— Я помогу, — сказал Питер, предостерегающе глянув на Джо, чтобы она не пошла за нами.

Он не спрашивал разрешения, и не успела я возразить, как мы оказались вдвоем в комнате Элоди.

— Ну, что скажешь о своей дочери? — спросила я шепотом, чтобы мои слова не разнеслись по квартире.

Питер зло посмотрел на меня:

— Я должен был увидеть ее раньше.

— В самом деле? — я прикинулась, что взвешиваю его слова. — Только мне помнится, что ты очень хотел, чтобы я сделала аборт. Не думала, что ты так уж захочешь ее повидать.

Питер покачал головой:

— Это было жестоко с твоей стороны, особенно по отношению к Джо.

Я сухо рассмеялась:

— Да? Вообще-то, она ей даже не родня.

Он чуть отшатнулся, как будто я его ударила.

— Но она-то этого не знает! — прошипел он. — К тому же это только с твоих слов.

— Ты это серьезно, Питер? Все еще настаиваешь? Значит, мне лучше сделать тест ДНК, чтобы раз и навсегда это доказать. Результаты могу прислать тебе домой…

Взгляд Питера скользнул с меня на Элоди.

— Но мне кажется, что тебе не нужен тест. Так ведь? — я повернула девочку так, чтобы он мог лучше ее разглядеть. — Ты знаешь, что она — твоя, верно?

Глаза Питера наполнились слезами, и он печально кивнул.

— Проклятье…

Я уложила Элоди на пеленку и принялась менять подгузник.

— А ведь в этом не было нужды, Питер. Ты мог бы счастливо жить со мной и с ней, — я обернулась и посмотрела на него. — Только мы втроем.

Он покачал головой:

— Это невозможно. Я никогда бы не бросил Джо.

— Потрахивать других за ее спиной это тебе не мешало!

Я сказала это громче, чем собиралась, и мы оба замерли, прислушиваясь, не долетели ли мои слова до Бена и Джо. Но бормотание их голосов продолжало доноситься как ни в чем не бывало.

Питер подошел и стоял рядом, пока я застегивала комбинезончик Элоди. Я проклинала возбужденную дрожь, охватившую меня от его близости.

— Послушай, — настойчиво прошептал он. — Нам нужно придумать, как сделать эту ситуацию приемлемой для нас обоих. Точнее даже, для нас всех, — добавил он, глядя на Элоди с неподдельной любовью. — Это не игра, Белла. Речь идет о жизни Элоди, о жизни Бена. Я хочу, чтобы с ними обоими все было хорошо.

Я не ответила. Меня злило то, что он выставлял виноватой меня, хотя это его эгоистичные поступки были всему причиной.

Питер положил руку на мое плечо, и меня словно ударило током. Я не хотела, чтобы его прикосновение оказывало на меня хоть какое-то действие.

Я желала лишь мысленно отдалиться от него, превратив его жизнь в сущий кошмар за то, как он поступил со мной. Но это прикосновение вызвало такую бурную реакцию, что это оказалось невозможно. К своему ужасу, я почувствовала подступающие слезы и изо всех сил заморгала, пытаясь их прогнать.

— Белла? — спросил он чуть более мягким тоном.

Я медленно кивнула:

— Если ты будешь хорошо себя вести, Питер, то и я тоже буду.

Питер облегченно выдохнул:

— Спасибо…

— Но, — продолжила я, — стоит тебе что-нибудь сделать не так, и я превращу твою жизнь в ад.

Не забывай.

Я подняла Элоди и положила себе на плечо, нежно поглаживая ее по спине.

Питер печально посмотрел на нее:

— Как я могу забыть? Я рад наконец-то повидать ее. Она прекрасна. В самом деле прекрасна.

Я не смогла сдержать улыбку:

— Да, это так. Что ж, быть может, скоро ты сможешь видеть ее чаще.

Улыбка исчезла с губ Питера, а глаза еле заметно прищурились. Рядом со мной он всегда оставался настороже. Впрочем, у него были для этого основания.

— Это почему?

Я пожала плечами.

— Я бы хотела, чтобы у Элоди было такое же детство, как и у остальных твоих детей. Поэтому думаю, что нам следует купить дом вроде вашего в Саффолке и переехать туда.

Питер побледнел:

— Хочешь сказать, поближе к нам?

— Да. Тогда ты сможешь видеться с Элоди, когда пожелаешь.

Я наблюдала за внутренней борьбой в его голове.

— Но разве вы можете позволить себе купить дом рядом с нами?

Мне хотелось рассмеяться — какая наивность!

— Мы не можем. А вот ты можешь.

Когда до него дошло, лицо его помрачнело:

— Хочешь, чтобы я купил вам дом?

— Ну, ты же купил жилье другим своим детям. Почему бы не купить и для Элоди? — я заговорила самым раздражающим напевным тоном, зная, что это еще больше разозлит его.

— Бен этого не примет, — сказал наконец Питер. — Я его знаю, он слишком гордый. Когда он был молод и только начинал жить, было по-другому, но теперь он — муж и отец…

Я