Сын вора - Мануэль Рохас

Жить и работать там было можно.

Мы приехали вечером. Поезд остановился, паровоз засопел, выпуская густые клубы дыма, и надсадно закричал. Машинист и кочегар, до того перемазанные сажей и маслом, что, казалось, их выплюнула паровозная топка, а не чрево женщины, наполовину высунувшись из окошечка, размахивали руками и покрикивали:

— А ну, ребята, шевелись!

Их сверкающие белки, которых только и не коснулись сажа и мазут, будто жили сами по себе, будто соскочили с черных лиц и рвались к нам.

— А ну, давай пошевеливайся!

Долго стоять они не могли, потому что поезд был перегружен, а крутой склон неудержимо тянул вниз. Мог оторваться вагон, а оторвавшийся вагон — все равно что потерянный: никакая сила не остановит его бег, разве только река, которая охотно примет что угодно.

И вдруг, словно рассвирепев от надсадного пыхтенья, паровоз захлебнулся в визге. Мы все (нас было человек двадцать пять — тридцать) попрыгали из вагонов, в которых ехали от самой Мендосы.

— Сюда! Разбирайте сначала еду. Так будет удобнее. Начнем с картошки. Держи мешок. Тяжелый-то какой, черт возьми! Точно камнями набит. Теперь еще вот этот. Давайте ящики. Здесь вермишель. А тут сахар. Осторожно, этот ящик сломан, весь рис просыплете. Здесь, наверное, кофе. Ну, теперь инструмент. Чего рот разинул? Подставляй плечо. Он как перышко. Куда это девать? Поставь куда-нибудь. Ха-ха-ха! Смотрите-ка, еще смеется, как большой. А ну, ребята, пошевеливайся! Черт, сорвал кожу с пальца! Ерунда, здесь болячки заживают как на собаке: приложил грязь — смотришь, и зажило. Ведра, лопаты, кирки, динамит, взрывчатка, запальные шнуры. Что еще? А эти тюки? Да это же палатки. Осторожно. Держишь? Ну, неси.

Паровоз еще сильнее запыхтел, огласил горы заливистым визгом и со скрежетом двинулся в путь. А мы все, сколько нас было, стояли по обе стороны полотна и долго смотрели ему вслед.

— Ну, что вы точно на молитву выстроились? Работы еще непочатый край. На, тащи это туда! Не слышишь, что ли? Вот к тому большому камню. А ну, ребята, шевелись, здесь рано темнеет. Горы слишком высокие. Вот эта называется Толоса. Хороша, правда? В ней черт ее знает сколько высоты. А у самой вершины флаг, видите? Кому-то удалось забраться: правда, наверх-то залез, да обратно уже не вернулся. И что ты разглядываешь свой палец? Боишься, усохнет от пустяковой царапины? Так я кожу содрал. Сразу видно, что в Чили новичок. Это тебе не тюрьма. Подставляй лучше плечо, сразу палец пройдет. Бросай прямо на землю, там картошка. Постой, постой, не так. Вот сейчас лучше. Что у вас там? Да не кричите, я не глухой. Эй ты, борода! Хватит сосать трубку! Берись за дело! Небось итальянец! Porca miseria^[10]. Вот пойдут холода, тебе и одеяла не надо, бородой прикроешься. Ну, теперь палатки. Вот они, беритесь.

Мы впятером взяли один тюк, подняли над головой и остановились.

— Где будем ставить?

— Да прямо здесь.

— Как? На камнях?

— Неважно. Раскинем палатки, а потом вытащим камни. Берись за этот край, вот так; тяни на себя. А ты в другую сторону. Хорошо. Теперь шест. Поднимай. Не торопись, теперь давай. Держите как следует. Второй шест. Готово. Колья. Как нет? Тогда мы пропали. Нашел, нашел. Все еще болит палец?

Я не успел ответить. На нас что-то налетело, стегнуло, точно хлыстом, и закрутило. Почти уже натянутые палатки сникли и сморщились, словно проколотые пузыри. Мы оторопело посмотрели в ту сторону, откуда нас ударило, но ничего не увидели — это был ветер.

— А ну, ребята, поднажми! — еще громче и повелительнее крикнул голос.

Началась борьба. С новой силой налетел ветер, сдирая кожу, вырвал из рук ошеломленных людей веревки и сбил палатки; кое-кто застрял под палатками и копошился, пытаясь вырваться наружу. Раздался взрыв хохота. Это было похоже на веселую игру, игру ветра с человеком. Но наша веселость исчезла, когда, налетев в третий раз, ветер снова опрокинул натянутые палатки.

— Проклятый ветер! Держите крепче, не выпускайте! Вот так. Ишь ты, тягаться с нами! Ты вбивай колья, вот молоток. Побыстрей, ребята! Несите камни, да не такие, побольше. И крепите изо всех сил, не бойтесь, не лопнете. Вот молодцы! Берегись, опять идет.