Лирика панелек - Илья Константинович Иванов

– О, Бобби. Как тебя сюда занесло? – на пороге стоял бледнолицый худой человек с большими синяками под глазами. Голос звучал пискляво и подавленно, на лице проявлялась немного глупая, но дружелюбная улыбка. Звали его Максимом, и был он добрый малый. С Бобби их свел общий знакомый, близко они не общались, но Максим был дружелюбным и открытым к Ване. Бобби же вид товарища показался пугающим, его окончательно проняли неуверенность и смущение.

– Да я так, мимо проходил.

– Так заходи, – Максим открыл дверь шире и жестом пригласил в квартиру.

Бобби замер на мгновение, но толчки из рюкзака заставляли его войти в квартиру.

Ивана поразил беспорядок: обувь у входа валялась кучей, одежда не имела определенного места. Это было заметно по пустым полкам открытого шкафа и разбросанным по всей квартире вещам. В нос ударил неприятный запах. Из уважения к хозяину Ваня старался не обращать на вонь внимания, а из рюкзака уже слышалось бурчание. Максим проводил гостя в кухню. Тут было не лучше: грязный стол, гора посуды, пустые бутылки. Хозяин попытался освободить немного места, свалив всю посуду в раковину и запинав бутылки в угол.

– Будешь чай? – предложил Максим.

– Нет, спасибо, – вежливо отказался Бобби.

– Как хочешь. А ты чего зашел? Мы с тобой вроде не особо близко общались, даже не ожидал, что придешь меня поддержать, – Макс опустил глаза и был готов заплакать. Ваня же сидел в недоумении, поскольку он понятия не имел, какая ситуация может загнать человека в подобный тупик.

– И как ты – держишься?

– Я бы рад ответить, что все хорошо и я держусь. Но не могу обманывать сам себя, ты же видишь, как я живу, – говорил Максим, его глаза наливались слезами. – Извини, мне нужно выпить.

– Нет-нет, – подскочил Бобби и отодвинул бутылку, стоящую на столе. – Я понимаю, тебе тяжело. Но, пожалуйста, просто расскажи, что произошло, выговорись. Может, тебе станет легче.

– Аня… – Максим уже не сдерживал слез, сел на пол, оперевшись спиной о кухонный стол. Жалкое зрелище сломленного человека вызывало у Бобби жалость и сострадание.

– Держи, – Бобби протянул Максиму самокрутку.

– Почему ты пришел ко мне? – спросил он после долгой паузы, раскурив косяк.

– Да знаешь, оказался я в больнице, тут недалеко. Лежать там скучно. Вот и решил к тебе зайти. На самом деле я не знал, что у тебя что-то произошло. Если не хочешь, можешь даже не рассказывать.

– Думаю, все-таки стоит рассказать хоть кому-нибудь.

– Я внимательно тебя слушаю, – сказал Бобби, присаживаясь рядом на грязный пол.

– Пару недель назад мы с Аней возвращались домой. Это был великолепный день! Возвращались мы очень поздно, пришлось идти по дворам, тут недалеко. А ты сам знаешь, какой тут район. В общем, к нам пристали гопники какие-то. Мы пытались уйти, не обращая внимания, но тут меня ударили под дых. Я упал, и меня начали пинать. У Ани они стали вырывать сумку, ее тоже свалили с ног и просто начали втаптывать в землю. Я пытался встать и что-то сделать, но получил слишком много ударов, потерял сознание. Очнулся через пару часов, когда меня откачали в машине «скорой». Полиция, зеваки и ее тело под простыней. Меня пытались о чем-то расспросить, что-то узнать о произошедшем, а я просто смотрел на то место на асфальте, где она лежала. Потом мне рассказали, что ей проломили череп и она скончалась на месте. Полиция убийц так и не нашла. Так я и оказался тут, в залежах бутылок и вечном пьянстве.

Новость была ужасной. Задумавшись, Ваня обводил взглядом узоры на плитке возле мойки. Он хотел помочь, но в голову ничего не приходило. В кухне стояла тишина, каждый думал о своем, оба были мрачны. Вспоминая свои былые разборки с некой ухмылкой, Бобби подумал про хорошего товарища, с которым давно не общался.

– Максим! – подскочил Бобби. – Я, кажется, знаю, как тебе можно помочь. Аню, конечно, это не вернет, но если хочешь, я могу помочь найти и наказать подонков.

– Хочу, – Максим посмотрел на Ваню.

– Есть у меня знакомый борец за справедливость. Бывало, выручал меня из разных ситуаций. Я могу обговорить с ним это дело. Знаешь, давай вместе встретимся с ним.

– Ты не представляешь, как я буду тебе благодарен, если ты поможешь.

– Конечно помогу, – Ваня хлопал по плечу Макса. – А сейчас извини, но мне пора ехать. Не подкинешь денег на такси?

– Да, без проблем, – оба прошли в коридор.

Пошарив по карманам курток, Максим вытащил пару сотен и отдал их Бобби. Еще несколько раз поблагодарив, проводил его.

Ваня шел в сторону больницы, где можно было поймать такси. Взгляд его был опустошенным, он не обращал внимания на прохожих. Лишь выйдя со двора, он почувствовал, что рюкзак слишком тяжелый.

– Товарищ, конечная, вылезай, – Ваня небрежно скинул рюкзак на землю и устало смотрел, как визитер неловко вылезает из него.

– Но меня же увидят, – недоуменно пробормотал гость.

– Да и бог с ним. Ты не представляешь, какой только ерунды не встретишь у нас тут. Так что люди особого внимания обращать не будут. Тяжелый ты слишком, устал я таскать тебя.

– Тебе виднее. Тем более не особо-то удобно там сидеть, да и душно. Костюм опять же помнется.

У больших кованых ворот больницы стояло несколько машин. Подойдя к понравившейся «Волге», Ваня приготовился торговаться, так как бюджет был ограничен двумя сотнями рублей.

– Дорогой, на проспект Гагарина, дом десятый. Сколько обойдется? – дружелюбно начал Ваня.

Перед ним сидел толстый мужик. Потный, противный, с пузом, упирающимся в руль. Бежевая узорчатая рубашка в пятнах, затасканные спортивные штаны и сандалии на босую ногу. Голова седая, давно не стриженная, с редкими волосами, безобразные усы. Кожа загоревшая, свидетельствующая о том, что шофер много времени проводит на свежем воздухе.

– Триста, – промычал шофер.

– Дорого, не еду! – возмущенно сказал Бобби и начал демонстративное отступление от дверей «Волги».

– Так это, стой! – спохватился шофер. – Давай двести с половой! – кричал он уже вдогонку уходящей прибыли.

– Дорого, не еду! – не оборачиваясь, крикнул Ваня.

Дальше на стоянке – хорошие иномарки, и поездка на них обошлась бы Ване явно дороже трехсот рублей. Делать было нечего.

– Так что, товарищ, за сто едем? – Ваня вернулся к знакомой карете.

– Не-е-ет, – протяжно отвечал шофер. – Уже за три сотни с половиной.

– Грабите, товарищ. С другой стороны, за сто пятьдесят, так за сто пятьдесят! Поехали.

Шофер ничего не успел сказать,