Молот Тора - Юрий Павлович Вяземский

им «веселую песенку». Зажали в каком-то углу… Деться мне было некуда, и я спел им мою когда-то самую любимую… «Пусть всегда будет солнце!»… Один из ванэмов больно взял меня за ухо и сказал: «Ну, ты гаденыш. Это не веселая, а очень грустная песенка. У меня нет мамы». Другой старшак велел ему отпустить мое ухо и возразил: «У меня тоже нет мамы. Но песня хорошая»… А когда я лег в постель и зарылся в одеяло, чтобы никто не слышал… Я не успел заплакать, как мне вдруг подумалось: «Почему ты решил, что тебя не предупредили и не подготовили? Разве мама не говорила, что счастье живет внутри человека? Она разве не учила, что улыбка – наше внутреннее солнышко? Оно и тебя греет, и других может согреть, если с ними этим внутренним теплом поделиться… Она как будто знала, что тебе это может пригодиться… Да, улетела с отцом. Но улетела в солнце и в небо! И в песне поется: «Пусть всегда будет мама! Пусть всегда буду я!»… Не отрывай себя от солнца и от мамы. Ты теперь за двоих. За троих!»

Все это вроде бы грустное Трулль произносил радостно. В очередной раз вытащив из воды приманку, он ловким движением укрепил ее на спиннинге, положил удилище на землю и, обернувшись к Дмитрию Аркадьевичу, весело ему подмигнул:

– Не только у нашего профессора есть теории! – увлеченно продолжал Александр. – У меня, представьте, тоже имеются. Я их, правда, не теориями, а правилами называл. И первое такое правило я, типа, сформулировал еще в детстве, еще в интернате. Назовем ее ПСК, «Правилом солнечного круга».

Тут мама была моим главным научным руководителем. И до сих пор им остается. Я всегда о ней вспоминаю, когда вижу солнце… Окей! Я это, по ходу, слишком красиво сказал… Но именно мама мне рассказала мудрую сказку. В ней демоны решили отнять у человека счастье. Они долго прикидывали, куда бы его подальше запрятать, чтобы человек ни за что не нашел. И наконец решили спрятать внутри самого человека: туда-то он точно не заглянет, все дальше и дальше от себя будет искать… Мой главный учитель – мама. А другие учителя как бы дополняли картину… Я даже специальную тетрадь завел и выписывал в нее разные цитаты о счастье, так скажем. Ну, например, «быть мудрым – значит прежде всего научиться быть счастливым», учил Метерлинк – тот самый, который «Синюю птицу» написал… Или: «человек рожден для счастья, как птица для полета». Это изречение обычно Горькому приписывают. Хотя на самом деле в очерке Короленко эти слова пишет ногой человек, безрукий от рождения!..

Кто-то сказал…сейчас уже не вспомню, кто – у меня моя тетрадка куда-то пропала… Короче: кто-то сказал, что счастье – это не станция назначения, а способ путешествия. Гениально, правда?

Сашино лицо сияло улыбкой. Кончиками пальцев он эту улыбку будто раздвинул и объяснял:

– Из этих цитат у меня как бы рождались разные правила, которые я уже в пятом или в шестом классе стал использовать. Первое давайте назовем «смайлинг»… Только профессору не рассказывайте! Он ведь за чистоту русского языка борется… Я исходил из того, что, когда человек счастлив, он улыбается. И решил испробовать на себе… ну, типа, фидбэка… забыл как это по-русски…

– Обратная связь, – подсказал Митя.

– Точно! Спасибо!.. Вы помните, «от улыбки станет всем теплей, и слону и даже маленькой улитке»?.. Вот я, маленькая улитка, и стал заниматься моим смайлингом, как люди по утрам делают зарядку, или чистят зубы, или моют лицо. Еще лежа в постели я улыбался, стараясь, чтобы внутри меня возникало как бы ответное тепло. И пока оно хотя бы чуть-чуть не рождалось и не разливалось, я не вставал с кровати… Смотри́те: вокруг меня иногда дети плакали, а я улыбался и как бы заряжал, чистил и мыл себя изнутри. А потом вставал и, делясь улыбкой, всем говорил «доброе утро!» или «приятного аппетита!»… Мне иногда отвечали: «да заткнись ты!» Но я не обижался и тем более не сердился. Потому что если ты научился свою, так сказать, внешнюю улыбку сделать внутренней, то у тебя уже просто не получится разозлиться. И обиды не будет, потому что внутри ты смеешься… Я над собой упорно работал. Как только у меня возникала возможность остаться в одиночестве, я занимался смайлингом, как, типа, буддийский монах садится в асану и занимается медитацией. Я смайлил – простите за сленг, по-русски слишком громоздко будет звучать – смайлил на разных предметах, на точке и перед зеркалом. С зеркалом было самое эффективное упражнение. Но попробуй надолго уединиться перед зеркалом в интернате!.. Поначалу мне требовалось много усилий и много времени, чтобы внешний смайл стал внутренним и так далее, и так далее. Но постепенно разрыв сокращался, и я овладел техникой «мгновенного саннинга»… Виноват, тут еще один инглишок, который запотеешь переводить: от слова sun, «солнце»…

– Вас кто-то познакомил с буддизмом? – спросил Митя.

– Да бог с вами, Дмитрий Аркадьевич! – взмахнул руками Александр. – Я тогда и слова такого не знал. Мне просто захотелось, я решил стать счастливым и изобрел такие детские упражнения. Я так часто улыбался, что к вечеру у меня болели скулы… Но через пару месяцев я уже без всякого смайлинга приучил себя просыпаться в хорошем настроении… И скоро стал осваивать еще одну, так сказать, технику, еще одно правило. Потом я ее стал называть «позитивным роудмэпингом»… У Профессора – по-гречески, у меня – на английском. Я все-таки другая генерация, интернетная… Тут кратко фишка вот в чем. Проснувшись, надо как бы раскрашивать свой день, как в детской раскраске. Помните, в моем сне всё впереди меня было тоскливым и серым? Так эту серятину надо было убрать. Надо было отыскать какое-то событие, которое может оказаться для тебя позитивным или, на худой конец, интересным. И на нем сосредоточиться и его как бы ярко раскрасить. А негативные события и детали – замазать или стереть ластиком. Ведь когда на что-то не обращаешь внимания – совсем не обращаешь! – оно, вроде, и не существует… Или взять какой-то ожидающий тебя негатив и постараться найти в нем позитивные темки… Если их нет, то придумать!.. У Горького, которым я зачитывался, я нашел, выписал и выучил наизусть… давайте назовем ее мантрой. «Навстречу ему из темной дали тяжело и медленно двигались тучи. Кое-где во тьме, над его головой, среди туч, проблескивали голубые пятна небес, на них тихо сверкали маленькие звезды»… Я учился среди туч своей жизни отыскивать «голубые пятна небес», сквозь них различать маленькие звезды… Помните,