Муравьи на сахаре - Родион Александрович Вишняков

Полукруглая створка двери практически беззвучно отъехала в сторону, и я с проклятием отшатнулся вглубь планелета. В лицо мне ударил спертый, тошнотворный запах разлагающегося дерьма. К горлу моментально подступил ком. Желудок скрутило болезненным спазмом.

Огромная стая жирных, противно жужжащих мух мгновенно наполнила все пространство вокруг меня. Они лезли в рот, нос, уши. Бились в щеки и затылок.

Я рывком схватил рюкзак и, задержав дыхание, бросился вон из машины. Какое-то время я просто бежал по скользкой поверхности, ощущая, как ноги предательски разъезжаются и из-под подошв то и дело вылетают ошметки чего-то отвратительного на вид. Один раз мне показалось, что я наступил на что-то живое: раздался хруст и истошный визг. Я испуганно вскрикнул и сбился с темпа, в следующий миг набрав полные легкие смердящего воздуха.

В отчаянии я задергал завязки и ремень рюкзака. Раскрыл его, выхватил запасную футболку, обмотал ею лицо и побежал дальше, прикрывая рукой глаза от назойливых тварей, носящихся вокруг нескончаемым роем. Сколько я еще бежал после этого, задыхаясь в своей футболке, трудно сказать. В глазах начало темнеть, легкие жгло изнутри. Наконец я в изнеможении остановился и, стащив с лица ткань, начал дышать. Мне уже было плевать, как тут пахнет воздух и как быстро меня облепят жужжащие твари. Однако, вопреки моим ожиданиям, все оказалось более чем терпимо. Я разогнулся и окинул слезящимися глазами окружающее меня пространство.

Свалка раскинулась передо мной во всем своем омерзительном и пугающем великолепии. Последнее слово было явно не тем, которое можно использовать в данном контексте. Стоило бы его заменить. Тем не менее, обстановка вокруг действительно поражала.

Я находился на искусственно созданной границе, разделяющей две части этого безумного склада, этого отвратительного памятника человеческой жизнедеятельности. Там, откуда я прибежал, простиралось поле с холмами гниющих биологических отходов, некогда бывших съестными продуктами. Вся поверхность поля была усеяна всевозможными мешками с кухонными и пищевыми отходами. Я же сейчас находился в более «чистой» части.

Вокруг меня возвышались горы, так сказать, технического мусора. Продукта технократичного развития нашей цивилизации. Ветер наконец-то сменил направление, унося гнилостный смрад в сторону породившей его зоны. Дышать сразу стало легче. Мухи тоже исчезли, и я смог осмотреться как следует.

Вокруг лежало ВСЕ! В буквальном смысле этого слова. Можете мне поверить. Многоэтажками проржавевшего металлолома возвышались остовы автомобилей. Рядом располагались горы пластиковой мебели и бытовых приборов. Части разобранных домов, груды бетона, железа и стекла. Тонны бытовых и технических мелочей, деталей и израсходованных запасников. Тут можно было ходить бесконечно долго, потеряв счет времени, так как все это напоминало гигантский музей испорченных и забытых вещей.

Вонь все еще сильно меня доставала, но, тем не менее, я убрал футболку. Повернул голову в сторону и наклонил ее, чтобы лучше слышать. Да, мне не показалось. Слева совершенно отчетливо был слышен далекий глухой рокот какого-то механизма.

Я снова нацепил футболку на лицо, подтянул лямки рюкзака и переложил содержимое в своих карманах. В такой опасной профессии, как моя, может случиться все, что угодно. Вполне вероятно, придется от кого-нибудь убегать. Лично мне не понравилось бы, если бы в мои дела большого и грязного бизнеса вмешивались какие-то левые пацаны. Я отметил про себя удачную фразу о грязном бизнесе, сделал несколько шагов вперед, огибая кучу мусора, и осторожно выглянул из-за нее.

Впереди клубилась поднятая антигравитационными платформами пыльная туча. В ее середине отчетливо виднелись очертания гигантских механоидов, которые медленно подъезжали к очередной горе мусора. В передней части каждого из них открывался огромный проем. Вакуумные помпы нагнетали отрицательное давление во внутренних камерах. Одновременно две железные «лапы» совершали захватывающее или, вернее, загребающее движение, отправляя таким образом в чрево очередную порцию мусора. После того, как захваченная куча отходов утрамбовывалась до состояния прессованного куба, механоид заново вгрызался в кучу, медленно, но верно выедая перед собой небольшой участок «чистого» пространства. После того как механический монстр, управляемый искусственным интеллектом, заполнялся до отказа, он отправлялся к мусоросжигательному заводу. А где-то там, между этими гигантами, скрытые пылевым облаком, передвигались «пастухи». Живые работники, смотрители этого прожорливого механического «зоопарка».

Вот оно! Мне открылась картина скандального разоблачения. На моих глазах транспортировкой мусора занимались устаревшие механизмы. Медленные и неповоротливые гиганты были представителями даже не прошлого поколения. Эта серия уборочной техники была выпущена около ста лет назад. Здесь сейчас доживали свой срок, продолжая безостановочно трудиться, динозавры ушедшей эпохи. Передвигались только благодаря своевременному ремонту и мелкой модернизации. Подтверждением этому служили «пастухи» – сотрудники этой свалки.

Четверть века назад правительство в очередной раз обеспокоилось неудержимым ростом мусорных завалов. Ухудшающаяся из-за этого экологическая ситуация вновь грозила выйти из-под контроля. Выделенные на решение этого вопроса огромные финансовые потоки привели к замене парка уборочной техники. Устаревших механоидов повсеместно заменили модели последнего поколения. И руководство этой свалки в своих отчетах сообщило об использовании государственных дотаций по прямому назначению.

Но, вместо новейших машин, транспортировкой отходов к мусоросжигающему заводу по-прежнему занимались механоиды. А выделенные деньги растворились где-то здесь, среди бесконечных нагромождений использованного и забытого хлама.

Вся модернизация технического обеспечения помойки свелась к установке на полуживых гигантов блока искусственного интеллекта, который кое-как управлял механизмами. В пределах своих возможностей. И потому, во избежание различного рода эксцессов, хозяева свалки поставили следить за машинами «пастухов». На эту роль брали преимущественно инвалидов и умственно отсталых. Вся работа их заключалась в том, чтобы вовремя нажимать на кнопку, отключающую неисправную машину, а затем вызывать более умных техников из ремонтных бригад. Платили «пастухам», в основном, едой и жильем в подвалах служебных помещений.

Примерно все те же двадцать пять лет назад руководство этой свалки уже было вовлечено в крупный коррупционный скандал. Чем тогда закончилось дело, я так и не смог найти. Но факт оставался фактом.

Перед глазами одна за другой побежали строчки будущих заголовков разгромных статей и обличающих репортажей:

«Хозяева свалки вновь наступили на старые грабли». «Чей бизнес пасут пастухи». «Пахнут ли деньги, зарытые на свалке». «Молодой спецкор начинает борьбу». «Юный герой нового смелого…»

Позади раздались шаркающие шаги. Сердце мое, дернувшись, провалилось в пятки. Подскочив, я развернулся на месте.

Набежавший порыв ветра завертел между горами мусора пыльную карусель. Внутри нее, словно зародившись из завихрений серо-желтых потоков, появилась темная искривленная фигура. Ударивший боковой поток ветра разбил столб пыли, качнул в сторону полы длинного грязного плаща.

Ко мне шаркающей походкой, на вывернутых церебральным параличом ногах