Иерусалимский роман - Пётр Азарэль

— Понятно. Скажу откровенно — вначале я решила с тобой расстаться. Я молодая женщина и хочу выйти замуж. В самом лучшем случае с тобой — это ждать четыре года, пока ты закончишь универ и найдёшь работу.

— Разве мы не можем просто дружить? — спросил Михаэль.

— Ты всё же подумай. Начнёшь учиться и встретишь в университете девушку, которая тебе понравится. Вы окажетесь в одном статусе, и она не будет упрекать тебя, что ты на ней не женишься.

— Давай не будем торопить события, — сказал он.

— Но мы же живые люди, Михаэль. Я боюсь влюбиться. Это сразу усложнит мою и твою жизнь.

— А если я влюблюсь, то сразу предложу выйти за меня замуж.

— Ладно, пока будем дружить, — засмеялась Дина.

Они вышли из парка и направились в Синема Сити.

Вторая половина сентября прошла для Леи и Виктора в еврейских праздниках и подготовке к свадьбе. Леа заказала платье у знакомой портнихи и несколько раз наезжала к ней на примерку.

Вечер в Эйн Хемеде был тёплым и уютным. Деревья дружно обступили со всех сторон покрытый навесом зал торжеств и стоявшую в дальнем конце поляны хупу. Молодожёны ходили по территории, ожидая гостей. Первыми приехали Илья с Юлией и его родителями. Вскоре появились родители Юлии. Борис Петрович и Семён Эмильевич познакомились, наконец, с отцом и матерью Леи. Наталья Иосифовна и Лина Моисеевна стояли возле Виктора и мило беседовали между собой, обнимая внука. Гости прибывали, подходили к Лее и Виктору и поздравляли их.

— Смотри, Сима с Ариэлем, — сказала Леа.

— Не думал, что она успеет побывать на свадьбе до родов.

Друзья подошли к молодожёнам.

— Малыш уже больно колотит ножками, просится наружу, — пожаловалась Сима, положив руку на большой живот. — Завтра поеду в больницу.

— Я тебя отвезу, дорогая, — заявил Ариэль.

Раввин подошёл к ним и сказал, что пора начинать.

На следующий день они долго лежали в объятиях друг друга, вспоминая вчерашнюю свадьбу.

— Интересно, что будет с нами лет через десять? — прошептала Леа. — Ты будешь меня так же любить?

— Наверное, — ответил Виктор. — Ты — лучшее существо, которое я знаю.

— Почему существо, а не женщина?

— Женщина — одно, а существо — совсем другое, — усмехнулся Виктор.

Раздался телефонный звонок. Виктор протянул руку и взял смартфон.

— Ариэль? Что случилось?

Леа услышала, как он произнёс страшные слова. Виктор выключил телефон.

— Сима родила мёртвого ребёнка.

— Боже мой, ведь всё было хорошо, — сказала Леа. — Нужно навестить её.

Они поднялись, быстро оделись, выпили кофе и поехали в больницу.

В палате рожениц, где лежала Сима, находились Ариэль и женщина средних лет. Виктор узнал её мать. Друзья обнялись, а Леа присела возле подруги и взяла её за руку.

— Нам разрешили только на пять минут, — сказала она. — Не отчаивайся. Вы молоды и здоровы. У вас ещё будут дети.

— Я любила моего мальчика, — всхлипнула Сима. — Ему не хватило кислорода, чтобы выжить.

— Мы знаем. Родовая асфиксия — так нам сказали. Но у нас в стране это редкий случай. У тебя всё получится.

В палату вошла медсестра и попросила всех выйти.

Виктор позвонил Дорону и рассказал ему о случившемся. Они договорились о встрече в выходной день. Виктор связался с Ариэлем и пригласил его в бар «Дублин». Друзья сели за круглый столик и заказали по бокалу тёмного пива и закуску.

— Ты напейся, Ариэль, — произнёс Дорон. — Мы знаем, как тебе больно. Но всё проходит. Тебе обязательно полегчает.

— В жизни всегда присутствует смерть, — сказал Ариэль. — Но когда это твой ребёнок…

— Не сомневаюсь, что у вас с Симой будут дети, — успокоил его Виктор. — За это и выпьем.

Парни подняли бокалы и выпили.

— Наша компания разрабатывает программное обеспечение для больниц, — сообщил Дорон. — Есть программы, с помощью которых компьютер может поставить диагноз. Скоро врачи будут не нужны.

— Моя мама так не думает, — усмехнулся Виктор. — У неё полно работы. Но она любит пошутить: «Больной нуждается в уходе врача. И чем дальше он уйдёт, тем лучше».

— У нас по поводу этих разработок ходят всякие медицинские анекдоты, — сказал Дорон. — Такой, например. «Заходит медсестра в палату. — Больной Штейн, проснись, … ну проснись же… Больной просыпается. — Что случилось? — Я тебе снотворное принесла…»

— Смешно, — вздохнул Ариэль. — Спасибо, что пытаетесь отвлечь меня от тяжёлых мыслей.

— Сима немного подлечится, и ты повези её в Эйлат или на Мёртвое море, — предложил Виктор.

— Самое главное в этой ситуации — время, — сказал Дорон. — Время лечит всё.

Друзья выпили ещё по одному бокалу пива и прошлись по городу. Потом Виктор и Ариэль проводили Дорона в Петах-Тикву и разъехались по домам.

Сима со временем смирилась с потерей ребёнка. Она пригласила Лею и Виктора на свой день рождения в ресторан «Мона». Подруги его любили и не раз заходили сюда до их знакомства с Виктором и Ариэлем. Он располагался в центре города на первом этаже дома художников академии Бецалель. В тёплое время года они всегда садились в живописном дворе под зонтиком или под деревьями. Но сейчас, в начале декабря, было уже прохладно и Сима заказала стол в зале.

— Между прочим мы сидим здесь благодаря Баруху Шацу, — сказала она. — Я недавно почитала о нём в интернете. Оказывается, великий человек. Родился в Российской империи. Работал в Париже со знаменитым скульптором Антокольским, тоже из России. Основал академию художеств в Болгарии. А потом на сионистском конгрессе выступил и предложил открыть Школу искусства и ремёсел Бецалель в Иерусалиме. И основал эту академию. Посмотрите, какие интересные старые здания! А какой каменный забор!

— Я тоже интересовался его творчеством, — произнёс Виктор. — Он скульптор и живописец. У него много скульптурных портретов. Герцля, Жаботинского, Бялика, Бен-Иегуды, и даже верховного комиссара Палестины Герберта Сэмюэла. А в Париже он изваял скульптуру «Моисей на горе Нево».

— Мы на выставки в этом доме ходим каждый год, — сказала Леа. — Есть конечно, талантливые вещи. Кстати, Сима хорошо рисует. Ариэль, ты знаешь?

— Она мне кое-что показывала. Очень классно!

— После школы я даже думала сюда поступить, — призналась Сима. — Но родители убедили меня идти в университет. Сказали, что искусство не кормит, а получать удовольствие от творческого процесса можно без учёбы в академии. Я даже думаю, что моё притяжение к этому дому — стремление души к неосуществлённой мечте.

— Вроде бы мистика, но я в это верю, — вздохнул Виктор.

Энергичный официант принял заказ. Играла приятная музыка. Они говорили о жизни и с интересом посматривали на посетителей ресторана. Официант поставил на стол бутылку сухого красного вина