Я в порядке, и ты тоже - Камилла Пэган

Ознакомительный фрагментчто почти лишало меня возможности отказаться от проекта Блатнера.

Победа оказалась скоротечной.

– Ты опоздала! – сказал Майлз, подлетая ко мне на полной скорости. Я глотнула ртом воздух, когда он врезался лбом мне в живот.

– Где ты была? – сказала Стиви тихим детским голоском, выглядывая из-под стола, где она… пряталась? Подбирала крошки от ленча? Можно было только гадать.

– Я не опоздала, – сказала я своим неблагодарным отпрыскам, когда снова смогла дышать после нокаута. – Я приехала вовремя. Я была на работе. – «Точно так же, как каждый день, и сегодня я даже ушла раньше, чтобы заехать за вами, потому что ваш отец занят тем, что наслаждается жизнью».

Я собиралась направить их к беспорядочной куче одежды и контейнеров для еды под шкафчиками, когда поняла, что в углу, сидя на большом круглом пуфе, хлюпает носом маленькая девочка, причем этой девочкой была Сесили.

– Сесс? – окликнула я ее. – Где твоя мамочка, дорогая?

Ее большие голубые глаза были затуманены слезами. Она просопела:

– Я не знаю.

– Ах, милая, все нормально, – сказала я, опускаясь на колени возле нее и кладя руку ей на спину.

– Пожалуйста, не прикасайтесь! – крикнула мне вожатая, чье имя начиналось с буквы Б – Бриттани или, может быть, Бекка.

– Она – дочь моей лучшей подруги, – сказала я.

– Простите, но это не соответствует правилам Арены знаний. Только родителям и вожатым разрешен непосредственный контакт с посещающими лагерь детьми.

Я была почти уверена, что Дженни внесла меня первой в список на случай чрезвычайной ситуации, но пререкания с вожатой ни к чему бы не привели. В любом случае Дженни влетит сюда в любую секунду и спасет Сесили точно так же, как я спасла своих детей, которых все еще нужно было отвезти домой.

– Я не прикасаюсь, – сказала я, поднимая ладони вверх, как подозреваемая в преступлении. И подмигнула Сесили, которая выдавила из себя улыбку. – Как насчет того, чтобы Стиви, Майлз и я остались здесь с тобой до тех пор, пока не появится твоя мама? – спросила я, и Сесили кивнула.

Сев на ковер, мы прочитали одну книжку, а потом вторую, но даже после третьей Дженни так и не подала признаков жизни. Я снова позвонила ей, но она не ответила. Затем я отправила эсэмэску Санджею, сообщив, что нам нужна машина, и попросив его немедленно перезвонить мне.

Двадцать долларов штрафа, в лагере не осталось ни одного человека, и я не смогла связаться с Дженни или Мэттом. На этой неделе он был дома, значит, возможно, сидел на совещании или принимал участие в вебинаре.

Но где была она? Забыла, что ли? Такое случилось однажды, несколько месяцев тому назад, но в отличие от меня ей, как правило, не требовалось напоминать о том, что нужно забрать детей. Неужели она заразилась кишечной палочкой, или попала в аварию, или же остановилась, чтобы спасти случайного прохожего от чего-то ужасного? Только последний сценарий был наиболее вероятен, я уже представляла себе ее самоуничижительный пост, в котором она рассказывает, как, гуляя неподалеку от своего дома, неожиданно увидела старушку, которая упала и не могла подняться.

Я как раз хотела выглянуть на улицу, когда дверь открылась.

– Видите? – победоносно сказала я детям, рывшимся в моей сумке в поисках еды. Даже Сесили не отрывала от нее жадного взгляда женщины, дважды в неделю устраивавшей себе разгрузочные дни и питавшейся исключительно соком.

Но это был всего лишь Расс. Он был без галстука, с расстегнутым воротом рубашки, и на секунду мне показалось, что он вернулся с поля для гольфа.

– Все в порядке? – спросил он. – Я ждал тебя.

Я пристально смотрела на него, не веря своим глазам и в то же время испытывая благодарность.

– Ты ждал? Меня?

– И детей, – сказал он. У него была замедленная реакция. – Так их трое?

– Нет, Рассел. Это дочь моей лучшей подруги. – Я оглянулась на вожатую, которая тяжело вздыхала, постоянно поглядывая на часы. – Я внесена в список контактов Сесили на экстренный случай. Могу я расписаться за нее?

– Позвольте мне удостовериться, – сказала она.

Вернувшись, она разрешила мне забрать Сесили, и я воздержалась от того, чтобы спросить, разрешается ли мне контактировать с Сесили, когда я повезу ее домой. Затем я написала эсэмэску Дженни, чтобы поставить ее в известность, и поспешила вывести детей из здания.

– Что теперь? – сказал Расс, пребывая в замешательстве, пока Стиви, Майлз и Сесили носились по всей парковке.

– Теперь я в семнадцатый раз позвоню мужу, – сказала я.

Санджей, у которого, вероятно, лопнули барабанные перепонки рядом с усилителем в гараже своей приятельницы Кристины, не ответил. Дженни тоже не ответила на мое сообщение. Меня начинало трясти, и, хотя мне хотелось верить, что это результат трех чашек кофе, выпитых за ленчем, и того, что последний час был полной катастрофой, правда заключалась в том, что меня охватила дрожь совсем иного рода.

Взявший верх материнский инстинкт подсказывал маловероятные, неблагоприятные сценарии, и я пыталась успокоить себя тем, что мой внутренний аварийный датчик, как обычно, зашкаливает. Но это чувство было не похоже на то, которое ты испытываешь, понимая, что тишина в твоем доме затянулась на тридцать секунд только потому, что твой любимый сын упражняется в каллиграфии, рисуя несмываемым маркером на подушках нового бежевого дивана.

Это было что-то совсем другое, что-то мрачное и невыразимое.

Расс пристально посмотрел на меня, я была слишком взволнована и не успела отвернуться.

– Ладно, Пенни, – сказал он, по-прежнему не спуская с меня своих бледно-зеленых глаз. – Я знаю, что ты откажешься, потому что у нас нет пяти ремней безопасности или чего-то еще, чем, по идее, ты должна зафиксировать маленьких детей, но что, если мы запихнем их на заднее сиденье моей машины и я отвезу вас туда, куда вам нужно?

Я не заставила просить себя дважды.

– Да. Спасибо тебе.

Мы посадили детей в машину Расса и объяснили им, что, конечно, они должны сидеть в детских креслах, но иногда, если на то есть веская причина, правила можно нарушать. Майлз начал плакать, как он обычно делал, когда его вовремя не кормили.

– Я не хочу умирать, – завывал он. – Я не хочу…

– Никто не собирается умирать, – вмешался Расс. – Я принимаю участие в автогонках. Я – лучший водитель во всем этом чертовом городе.

– Правда? – спросил Майлз, мгновенно успокоившись.

– Мамочка, этот дядя сказал чертовом, – пожаловалась Стиви, которая однажды громко выругалась во время религиозной постановки в школе. (Мальчик, стоявший позади нее, наступил ей на ногу, а ее мамочка и папочка использовали это слово, когда им было

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---