Ты пахнешь как мечта - Эллин Ти

Зачем она ей звонила? Зачем? Я же ясно дал понять, что перед Соней надо извиниться, но никогда не надо ее больше трогать. Для чего ей было звонить? Мало жизнь ей испортили, решили добить?

Сонечке всего девятнадцать, а она видела ужасов больше, чем многие взрослые люди. И меня от этой несправедливости от злости подбрасывает буквально. Ее хочется спрятать от всего мира, обнять, укрыть от гнева и никогда не отпускать, вообще никогда.

И я так и делаю. Ну хотя бы так, как могу. Просто обнимаю ее, прижимаю к себе и пытаюсь подарить то тепло, в котором она нуждается. И в котором нуждаюсь я.

Мне в целом даже плевать на то, что я отвлекаю ее от работы. Никто не отругает ее за это уж точно… Удобно на самом деле. Надо было все-таки попытаться уговорить ее остаться дома, не время ей сейчас выходить на работу, все еще тяжело. Я вообще не понимаю, как она, будучи такой хрупкой девчонкой, после всего так стойко держится.

И Соня не сопротивляется, чем меня удивляет. Она даже расслабляется в моих руках и откидывается на мою грудь спиной. Готов поспорить, она еще и закрыла глаза. Надо увозить ее отсюда, хватит с нее.

– Принцесса, – зову ее шепотом и ловлю себя на том, что поглаживаю ее по плечу большим пальцем, пока обнимаю. – Давай отвезу тебя домой?

Под «домой» я подразумеваю к себе, конечно же, потому что я не идиот и не отпущу ее в ее квартиру, пока там творится то, что творится. Но Соня, к сожалению, понимает меня неправильно… Надо было уточнять.

Она напрягается в моих руках, отстраняется и поворачивается ко мне лицом. В глазах все еще стоят слезы. Черт…

– Я… Нет, я… Спасибо за гостеприимство, но я лучше в гостиницу. Не хочу туда.

– Сонь, ты дурочка? – То ли злиться на нее за то, что такого мнения обо мне плохого, то ли обнять еще раз и пожалеть. Не решил пока. – Ко мне домой. Ты живешь у меня столько, сколько тебе будет нужно. Я имел в виду, что тебе лучше отдохнуть сегодня, всего-то.

– А… – Она теряется и немного краснеет. Вот глупышка же. – Теперь мне еще сильнее неловко…

Нас перебивает Марина. Мне хочется рычать от досады, если честно, потому что у нас с Соней завязывался нормальный диалог. А это редкость в наших с ней отношениях. Хотя в последнее время она начала оттаивать в связи с событиями.

– Простите. – Марина прокашливается, когда выходит на улицу и понимает, что прервала нас. Она какая-то другая сегодня, надеюсь, у нее ничего не случилось. Хватит с меня одной катастрофы ходячей. – Там звонят, хотят записаться на ремонт, а мне распоряжений самой заглядывать в документацию и на звонки отвечать пока не поступало…

– А вот поступило! – говорю ей. К черту все, Соня сказала, что она уже справляется, значит, пусть работает. В конце концов, с опытом быстрее придут все умения. – Поздравляю, Марина, ваше обучение закончилось только что. Отныне вы – администратор. Со всеми документами завтра к восьми на работу, я подъеду сюда, хорошо?

Она теряется, но быстро собирается и кивает мне, спрашивает, может ли приступать, и после моего согласия бежит внутрь, видимо, уже работать.

– Вы даже не видели, как она справляется, – хмыкает Соня, когда Марина уходит. – Что за доверие к незнакомому человеку?

– Почему к незнакомому? Я вполне хорошо с тобой знаком, – посмеиваюсь, когда Соня не понимает, о чем я говорю. Видимо, все события ее и правда очень подкосили, потому что раньше за ней такой заторможенности замечено не было. – Ты сама сказала, что она справляется. Я поверил, этого достаточно. А теперь иди забирай свои вещи, отвезу тебя домой.

Она ни слова не говорит больше, уходит и правда, как просил.

Достаю сигарету, с таким количеством эмоций курить хочется чаще чем раньше. Но не успеваю прикурить, как вспоминаю об аллергии Сони на запахи. Она тогда просила открыть окна… Блин, а нам прямо сейчас ехать вместе. Ладно, покурю потом.

Прячу сигарету обратно в пачку и усмехаюсь своим мыслям: когда я последний раз ради кого-то что-то в своей жизни вообще менял? Кажется, никогда. Либо это было что-то не особо значимое. А тут… и комнату с легкостью выделил, и вставать ради нее раньше начал, и курить вот не стал. Не то чтобы подвиги, конечно, но начинать-то с чего-то надо.

Может, права была Еся?.. Что это какие-то чувства.

Хотя я так долго был влюблен в саму Есеню, что, кажется, зачерствел по отношению к другим девушкам. У меня стойкое ощущение того, что я в целом больше никого не готов любить, и поэтому буду отрицать до последнего, если это когда-нибудь случится.

Не успеваю подумать обо всем хорошенько, потому что возвращается Соня. В руках у нее сумочка, которую она к груди прижимает. Часто так делает, словно защищается. От кого? От меня?

– Готова? – спрашиваю у нее, она кивает.

– Мирослав Сергеевич, только можно все-таки на работу? Пожалуйста, – хмурится она, а у меня явное недоумение на лице читается. Кто вообще в здравом уме и трезвой памяти будет отказываться от отгула, когда начальник сам его в руки вкладывает и даже до дома везет?

– Соня, что за жертвы ради работы? Я тебе обещаю, там никто не умрет в твое отсутствие. А кто попробует – откачаем.

– Это не жертвы, просто… – она мнется, пока мы идем к машине и даже когда уже садимся внутрь – все еще не говорит мне нормальной причины. Надеюсь, ей не хватит ума решить, что я вычту этот день из ее зарплаты? Если она так думает, то это практически прямое оскорбление для меня.

– Ну? Принцесса, давай, мне надо понимать, куда тебя везти.

– Мне будет очень неловко у вас дома… без вас, – выдает она на одном дыхании и закрывает глаза, словно это было для нее какой-то сумасшедшей тайной, которую она решила мне поведать спустя годы молчания. – Поэтому поехали на работу.

– Мне льстит, что тебе со мной комфортнее, чем без меня, – улыбаюсь ей и замечаю, как она немного краснеет, смутившись. Рад, что со всеми ужасами в жизни она все же не растеряла ту непосредственность и нежность, которая есть внутри ее, – но подумай хорошенько.

– Я подумала, хочу на работу. Тем более там Еська, мы кофе с ней попьем, поболтаем…

– Передам Мишке, что ты променяла его на