Иерусалимский роман - Пётр Азарэль

— Симптоматической терапией, Семён Эмильевич. Если, например, у заражённого человека воспаление лёгких, лечим пневмонию.

— Каков же выход, Юлия? — присоединилась к разговору Наталья Иосифовна.

— Старайтесь как можно меньше появляться в общественных местах. Там нужно всегда быть в защитных масках. Держитесь подальше от других людей. При кашле прикрывайте нос и рот изгибом локтя. При возвращении домой мойте руки. Есть также всякие гжели.

— Говорят, старые люди легче заражаются, — произнёс Семён Эмильевич.

— К сожалению, пожилые люди болеют тяжелей и смертность у них высокая. Всё потому, что иммунитет у них уже не тот и много разных хронических болезней. Несколько таких больных в моём отделении скончались.

— А какие-то вакцины появились?

— Несколько стран их разрабатывают. Я читала, что в Штатах скоро появится вакцина компании Пфайзер. Скорей всего, в Израиле ожидается вакцинация всего населения.

— Ну что мы о грустном, — вмешался в разговор Илья.

— Ты прав, сынок, — спохватился Семён Эмильевич. — Предлагаю выпить за твоё здоровье. Витя, Михаэль, за вашего папу!

— А почему нет Юры? — спросила Лина Моисеевна.

— У него дочка больна, — ответил Илья. — Он боится, что у неё корона.

— Он очень хороший отец, — сказала она. — Пятеро детей. Все получили образование и отслужили в армии.

— Вязаные кипы — особые люди. На них, честно говоря, держится эта страна.

— Вы правы, Борис Петрович.

Попрощались и разъехались по домам, когда на Иерусалимские горы спустились сумерки.

Через полгода новая волна коронавируса охватила страну. Больницы оказались переполненными тяжело больными. Однажды у Семёна Эмильевича поднялась температура. Обеспокоенная Наталья Иосифовна с трудом дозвонилась Юлии.

— Семёну плохо. Что делать?

— Вызовите скорую и везите его в «Шаарей Цедек». Я его приму у себя.

— Спасибо, милая.

Врач амбуланса не отказал ей поехать с мужем. Юлия перехватила их на входе в больницу. Тест оказался положительным. Но она и так знала, что это корона.

— Вези его в отделение коронавируса, — распорядилась она.

Медбрат завёз его в лифт и последовал за Юлией. Она вошла палату, где одно место было свободно. Вчера на нём скончался мужчина восьмидесяти пяти лет.

— Клади его на эту кровать.

Потом она попросила медсестёр поставить ему капельницу и дать антибиотики. Её смена заканчивалась. Но оставить отца её мужа? Она позвонила ему на работу.

— Илья, твой отец у меня в отделении. Лучше бы тебе приехать.

— Положение серьёзное?

— Думаю, весьма.

— Я еду.

Она позволила себе получасовой отдых и подошла к Семёну Эмильевичу. Он тяжело дышал. Температура не спадала. В возрасте семидесяти девяти лет это очень опасно. Что делать? Она нашла Гинзбурга в его комнате врача.

— Мишель, у меня большая проблема. Сегодня положили к нам свёкра, отца моего мужа. Он очень плох.

— Покажи мне его.

Они прошли по коридору и вошли в палату. Мишель взглянул на его анамнез.

— Он задохнётся. Ему нужно поставить аппарат искусственного дыхания. Срочно.

Медбрат завёз систему в палату, и они подключили его к аппарату.

— Иди домой, Юлия. Мы сделали всё, что могли. Теперь всё зависит от иммунитета. Если он выдержит, то выживет. А дам ему ещё кое-какие лекарства.

— Спасибо, Мишель. Муж должен скоро подъехать. И я поеду домой. Смена была очень трудной. Просто валюсь с ног.

Появился Илья.

— Надень этот костюм, — сказала она. — Иначе ты не сможешь подойти к отцу.

Он покорно кивнул, переоделся и последовал за ней. Она объяснила ему состояние отца. Да и сам Илья понял, что дело плохо.

Она уехала в Мевасерет, оставив Илью возле постели больного. Муж ещё был там, когда утром началась её смена. Она узнала от него, что отец в сознание не приходил.

— Езжай домой, Илья, отдохни. Я побуду возле него.

— Конечно. Гинзбург делал всё что мог. Пока ничего не помогло.

Он поцеловал Юлию и с поникшей головой вышел из отделения. А к концу дня сердце Семёна Эмильевича перестало биться.

Его похоронили на следующий день на кладбище Гиват Шауль возле могилы Фаины, матери его жены. В день, когда ему поставили памятник, Леа призналась, что беременна. Сына, родившегося через восемь месяцев, в честь любимого деда Виктор назвал Шимоном.

5

После выборов в кнессет страна бурлила почти целый год. Сотни тысяч выходили на улицу Каплан в Тель-Авиве на демонстрации против предложенной новым правительством судебной реформы. Прошли праздники суккот с иллюзорной надеждой на умиротворение. Но в раннее субботнее утро праздника Симхат Тора седьмого октября, ровно через пятьдесят лет после войны Судного дня, тысячи боевиков ХАМАС вторглись из Газы на территорию Израиля. Премьер-министр объявил начало войны под названием «Железные мечи». По телевизору сообщалось о прорыве пограничного ограждения и проникновении террористов в кибуцы, мошавы и города Сдерот и Нетивот. В это утро рядом с кибуцем Реим проходил музыкальный фестиваль «Нова». Его участников с невиданной жестокостью расстреливали из автоматов и гранатомётов. Во время страшных групповых изнасилованиях девочкам рвали ноги в стороны, ломая кости таза. Хамасовцы не просто насиловали и убивали. Они рубили людей на куски, отрубали головы и разбрасывали части тел, которые потом поливали горючей жидкостью, чтобы сжечь останки. Кибуцы Беэри, Нир-Оз и Кфар-Аза были разрушены и утоплены в крови жителей. Их с невообразимой жестокостью убивали или сжигали живьём.

Вторжение началось вместе с ракетным обстрелом из сектора Газа. Около пяти тысяч ракет было запущено в тот день по городам Израиля. Постепенно стали проясняться последствия нападения. Оказалось, что убито тысяча двести израильтян. Двести пятьдесят три взяты в заложники. Телепередачи и рассказы очевидцев и журналистов о происходящих на юге событиях вызывали в народе гнев и ярость.

Виктор получил повестку номер восемь. Лея была категорически против его мобилизации в армию.

— У тебя трое детей, — заявила она. — Ты хочешь оставить детей сиротами? Правительство призывает триста тысяч резервистов.

— Я там уже был, и не один раз, — пытался успокоить её Виктор. — Если будет наземная операция, в Газу войдут регулярные войска: пехотные бригады Нахаль, Голани, Гивати или Кфир, бронетанковые части.

— Тогда зачем вы там нужны?

— Пока не знаю. Может быть охранять границу. Ведь она проломлена во многих местах. Все мои сослуживцы придут. Я им уже звонил. И вообще, я не могу и не хочу прятаться. После побоища, которое они устроили, у нормального человека только одно желание — отомстить. Око за око, зуб за зуб — наш еврейский закон.

— Господи, вскормили негодяев, — вздохнула Леа. — Хотели усмирить деньгами. А они вот что с нами сотворили.

— Поэтому ХАМАС нужно уничтожить, дорогая.

— Когда ты отправишься?

— Завтра в половине седьмого утра за