Загряжский субъект - Василий Афанасьевич Воронов

Настя внимательно и без улыбки слушала Семена Семеныча. И отвечала в тон ему:

– Весь хутор знает о вашей с Кузьмой Валерьяновичем дружбе. Оба вы уважаемые и достойные люди. Тебе Бог послал Офелию, и ты познал великую любовь. Кузьма Валерьянович жил в гордыне и не знал любви. Он перебирал женщин, как картошку, и не мог остановиться. К этому свелся смысл жизни. Так бы и жил Кузьма Валерьянович до самой смерти, не познавши любви. И ты бы никогда не увидел влюбленного соседа.

Нет, он не погиб безвозвратно. Он живой и он любит Варвару. Разве можно оплакивать человека, который на старости лет тронулся от любви? Я ведь тоже тронутая, и вы с Кузьмой ходили ночью убедиться в этом. Откуда я знаю? От влюбленного Кузьмы… Здесь мы с ним родня. И мне не жалко его. Пусть гибнет вместе с Варварой Менестрель! Я за любовь!

Семен Семеныч прикусил язык и не нашелся как возразить Насте.

Часть вторая

1

Они шли со стороны Загряжска тремя стальными колоннами в густых шлейфах дорожной июльской пыли. Разномастная техника выглядела устрашающе-нелепо на фоне крошечного хутора и горстки маленьких людей на бугру. Фигурки строчили из автоматов, бросали гранаты, поднимались во весь рост и яростно кричали:

– Ура-а-а!

Местные мальчишки героически встречали стройбаты нового хозяина хутора Гривенного.

Колонны самосвалов, экскаваторов, бульдозеров, будок, тележек, автобусов и пр. и пр. сошлись в пойме речки Серебрянки. Здесь по-военному разложили лагерь, огородили высоким забором. На входе поставили сторожевую будку со шлагбаумом. В пойме стало шумно, как в студенческом стройотряде. Хутор замер в ожидании.

Бывший голова, пенсионер Валентин Тарасович Брудастый, рано утром постучал в крашеные ворота бывшего председателя колхоза, пенсионера Егора Михеевича Кайло. Хозяин спросонья долго открывал калитку. По сосредоточенному лицу и загадочной ухмылке гостя Кайло догадался: голова пришел с новостями.

Хуторяне удалились в летний флигель, хозяин заварил кофе. Молодые пенсионеры молча выпили по нескольку чашек, поговорили о погоде, о ломоте в суставах, об украинских событиях.

– Ты сейчас упадешь, Жора! – Брудастый вытер платком вспотевший лоб и сделал испуганные глаза. – Упадешь и не встанешь! У нас в хуторе скоро будет казино и гольф-клуб! Моего кума внук Эдик работает в Москве у одного миллионера, который знает нашего нового хозяина Сергея Ивановича, сына Насти и Ивана Максимовича… Так вот он по секрету…

Кайло поморщился и даже плюнул себе под ноги.

– Я в курсе. И про казино, и про клуб. И про Сергея Ивановича.

– Э-э! Ничего не знаешь! Сергей Иванович прислал управляющего, знаешь кого? Попа-расстригу, нашего хуторского, Митьку Редкозубова. У него все вожжи!

Кайло икнул от неожиданности.

– Я не в курсе…

– Он теперь главный! Я ночь не спал и вот что думаю. Жора, друг сердечный! Бери быка за рога! Кто такой Митька? Сын наших колхозников Редкозубовых, плотника Степана и доярки Марии, твоих бывших подчиненных. Он бегал без штанов, получал подзатыльники и не думал, что станет батюшкой. Попы обычно не меняют профессию. Разве думал он, что зарежет живого человека и его предадут анафеме и отлучат от Церкви, как писателя Толстого? Присниться не могло, что после этого Митька станет управляющим, будет строить гольф-клуб и казино у себя на родине. Опыта никакого, чужие люди будут дурить его на каждом шагу. Зачем же отдавать хорошего человека в чужие руки? Ночью мне приснился сон. Большие грибы, желтые и скользкие. Много грибов, целая поляна. Я рву, рву, а складывать некуда. Тут ты подходишь с плетеной корзиной, дело пошло. Рвем, рвем, а грибы не кончаются… Это к деньгам! К большим деньгам! Завтра же иди к управляющему!

Кайло вяло отнекивался, ссылаясь на возраст, здоровье, но слова Брудастого льстили и ласкали слух бывшему руководителю. В конце концов он осторожно поддакнул:

– Молодого нельзя оставлять без присмотру.

2

Сбылось горячее желание плотника Степана, чтобы его сын выучился на прораба. Дмитрий Степанович Редкозубов стал не прорабом, а сразу начальником большой стройки.

Степан сам пошел поглядеть на масштаб и размах проекта в пойме на берегу обмелевшей речки Серебрянки. Дмитрий Степанович на минуту вышел из вагончика, окликнул парня в спецовке, приказал:

– Покажи бате объекты, он плотник, интересуется…

Парня звали Аркадием, он повел старика на экскурсию и охотно объяснял:

– Представь, дед, скоро ты будешь жить здесь в разврате и соблазнах. Тут будут сходить с ума, травиться, стреляться, купаться в шампанском и торговать барышнями. Здесь, где твои предки выращивали редьку и горох, мы построим вертеп для похотливых старичков.

– Каких стариков? – робко спрашивал сбитый с толку плотник Степан.

– Ты играешь в карты, в рулетку?

– Ты это… Брось. – Степан обиженно сопел. – Бабе своей про карты расскажешь…

Аркадий шутливо отмахивался:

– Дико извиняюсь, это не про тебя, дед. Я говорю про старичков, у которых денег куры не клюют. Вот для них, лысых, облезлых, кривоногих, мы построим здесь, на диком бреге, гольф-клуб, казино, бани, озеро с лебедями, гостиницу, ресторан… Представь, девчата в розовых пеньюарах выполняют танец живота, а старички сидят в ваннах с шампанским и кушают молодильные яблоки.

– Тьфу! Насмехаешься вроде…

Аркадий перекрестился.

– Чистую правду говорю! Так хочет хозяин, твой земляк. А по огородам, прямо перед вашими хатами, пройдет кремлевская стена со Спасской башней. Фрагмент метров пятьсот… Как брэнд. Таков замысел и проект французского архитектора, которому хозяин отвалил гонорар, равный годовому бюджету вашего Загряжска.

Плотник Степан понимал, что Аркадий веселый парень и любит пошутить, но дело, которое разворачивалось на глазах, было вовсе нешуточное. Разве его сын Митя может ради шутки строить казино в камышах и хлябях первобытного хутора, в котором доживают несколько десятков пенсионеров и чудаков? Непонятная тревога зашевелилась, тронула холодком в груди, Степан сердито высморкался.

– Тьфу! Я слыхал, что всю пакость только в Сочи разрешают.

– Верно. Персонально разрешили и в хуторе Гривенном. Вашему хозяину, который похож на генералиссимуса, не отказывают ни в чем.

На прощание Аркадий неожиданно приобнял старика и доверительно сказал на ухо:

– Твоему сынку, пока не поздно, нужно драпать отсюда…

Проект французского архитектора предусматривал насыпной грунт по всему периметру строительной площади. Как защита от весенних паводков и сильных осадков. Плато полагали поднять до двух метров от материнской почвы. Таким образом, законченное сооружение напоминало бы, по образному выражению архитектора, огромный торт «наполеон» посреди цветущей флоры.

Гольф-клуб с десятком игровых полей занимал половинный сегмент в гигантском виртуальном