Дух мадам Краул и другие таинственные истории - Джозеф Шеридан Ле Фаню

– Что вы такое говорите, мастер Чарли, – после долгого молчания ответил Купер, и в суровом голосе его звучал страх. На лице сквайра застыла прежняя дьявольская усмешка.

– К чему лукавить, Купер? Это ведь Скруп сделал тебя глухим на правое ухо – сам знаешь, что он. Сердится. Едва на тот свет меня не отправил этой лихорадкой. Но ему не удалось со мной разделаться, вот и злится. Ты же его сам видел – видел, видел, не отпирайся.

От этих слов у Купера душа ушла в пятки, а странная усмешка на губах сквайра пугала его еще больше. Выронив трубку, он молча стоял, глядя на хозяина, и не знал, снится ему это или происходит наяву.

– Коли так, напрасно вы смеетесь, – мрачно ответил Купер.

– Я устал, Купер, и мне теперь все равно: смеяться или еще что. Уж лучше посмеюсь. Ты сам знаешь, для чего они пришли: со мной разделаться. Вот что я хотел тебе сказать. А теперь иди отсюда со своей трубкой, я спать хочу.

Сквайр повернулся набок, положил голову на подушку и безмятежно задремал. Старый Купер посмотрел на него, перевел взгляд на дверь, затем налил себе бренди и осушил стакан. Подкрепив таким образом свою храбрость, он, как обычно, лег спать в гардеробной.

В глухую полночь его разбудил сквайр. В халате и шлепанцах он стоял возле кровати дворецкого.

– У меня для тебя подарочек. Вчера я получил с Хейзелдена арендную плату – так вот, пятьдесят фунтов можешь оставить себе, а вторую половину отдашь завтра Нэнси Карвелл. А я пойду посплю. Видел нынче Скрупа – он, в конце концов, не такой уж негодяй! Я сказал, что не могу его видеть, так он надел на лицо траурную повязку. Я бы теперь что хочешь для него сделал. В трусости меня не упрекнешь. Доброй ночи, старина!

Трясущейся рукой сквайр похлопал старика по плечу и вернулся в свою комнату.

– Не нравится он мне. И доктор редко показывается. Ухмылка у него какая-то чудная, и рука холодная, как у покойника. Надеюсь, он не повредился в уме. – Поразмыслив таким образом, Купер перешел к более приятной теме, а именно к полученному подарку, и в конце концов крепко заснул.

Когда наутро он заглянул в комнату сквайра, того не было в постели. «Ничего страшного, вернется, что твой неразменный пятак», – подумал Купер, прибираясь в комнате, как обычно. Но сквайр не возвращался. Вскоре стало ясно, что его нет в доме. Поднялась паника. Что с ним стряслось? Одежда была на месте, не хватало лишь халата да шлепанец. Неужели сквайр, больной, ушел из дому в таком странном наряде? И коли так, в своем ли он уме? Разве может человек в таком платье выжить под открытым небом ночью, в непогоду, в холод и сырость?

Вскоре в дом пришел Том Эдвардс. Он рассказал, что глухой ночью, часов около четырех – а ночь была безлунная, – затемно отправился вместе с фермером Ноксом в телеге на базар. В темной аллее примерно в миле от дома им повстречались три человека. Всю дорогу от Джайлингден-Лодж до старинной часовни они шагали впереди лошади. Кладбищенские ворота были открыты изнутри. Трое неизвестных вошли, и ворота захлопнулись. Том Эдвардс подумал, что они идут подготовить место для похорон кого-то из семьи Марстонов. Однако старый Купер знал, что никто в доме не умирал, и такое происшествие показалось ему зловещим.

Он принялся тщательно обыскивать дом и в конце концов вспомнил о заброшенном верхнем этаже, о спальне царя Ирода. Там все оставалось по-прежнему, только дверь чулана была заперта. В утреннем сумраке взгляд дворецкого остановился на непонятном предмете, похожем на большой белый бант, свисавший с дверного косяка.

Дверь открылась не сразу: ее тянула к полу какая-то тяжесть. Наконец дверь подалась, и тотчас же дом содрогнулся от страшного грохота. По тихим коридорам прокатилось раскатистое эхо, похожее на затихающий вдали смех.

Дворецкий распахнул дверь – на полу лежало мертвое тело его хозяина. Галстук стягивал шею, как петля на виселице. Тело давно остыло.

Проведя, как положено, служебное расследование, коронер произнес окончательный приговор: «Покойный Чарльз Марстон в состоянии временного умопомрачения наложил на себя руки». Однако у старого Купера было свое мнение относительно смерти несчастного сквайра, хотя он до конца жизни держал рот на замке. Купер уехал из Джайлингдена и благополучно дожил остаток своих дней в Йорке, где люди до сих пор помнят угрюмого молчуна, исправно ходившего в церковь. Он, правда, немного выпивал, однако, говорят, оставил после себя кой-какие деньжата.

Белая кошка из Драмганниола

Перевод Л. Бриловой

Существует широко известная история про белую кошку, знакомая всем нам с детства. Я же собираюсь рассказать о белой кошке, не имеющей ничего общего с доброй заколдованной принцессой, которая на недолгое время приняла кошачий облик. Та кошка, о которой я говорю, – куда более опасный зверь.

Когда путешественник из Лимерика в Дублин оставляет позади, по левую руку, холмы Киллало и перед ним предстает высокая гора Кипер, то дальнейший его путь следует вдоль гряды небольших холмов (она расположена справа), все теснее к ней прижимаясь. Между холмами вклинивается волнистая равнина, которая постепенно опускается ниже уровня тракта, – она выглядела бы совсем печальной и заброшенной, если б не разбросанные там и сям полосы кустарника. Лишь изредка на этой одинокой равнине можно заметить дымок от горящего в очаге торфа. Одно из немногих имеющихся здесь человеческих жилищ – землебитный, с растрепанной соломенной крышей дом «крепкого фермера» – так на манстерском наречии именуют наиболее процветающих фермеров-арендаторов. Дом этот стоит среди купы деревьев на берегу извилистого потока, приблизительно на полпути между горами и Дублинской дорогой. Поколение за поколением в нем жила семья по фамилии Донован.

Будучи в этих отдаленных местах и желая исследовать несколько старинных ирландских документов, я искал себе преподавателя ирландского языка, и мне порекомендовали мистера Донована – человека мечтательного, безобидного и хорошо образованного.

Я узнал, что мистер Донован был стипендиатом Тринити-колледжа в Дублине. Он кормился преподаванием; предмет моих научных интересов, как я полагаю, льстил его национальной гордости, и он поделился со мной мыслями и воспоминаниями, которые долго лелеял, касавшимися Ирландии и раннего периода ее истории. Нижеследующую повесть я услышал от мистера Донована и постараюсь передать ее как можно точнее, в его собственных словах.

Я видел своими глазами этот старинный фермерский дом