Ночные кошмары: Нарушения сна и как мы с ними живем наяву - Элис Вернон

уж я труслива. В противном случае на эти страшные галлюцинации я точно реагировала бы криком о помощи или попыткой вскочить с кровати и добежать до двери. Но вместо этого я дерусь, как Рокки Бальбоа в миниатюре, демонстрируя силу и быстроту реакции, о которых даже не подозревала. И это еще одна причина, в дополнение к лунатизму, по которой я не могу заснуть, если лежу в кровати не одна.

Поскольку я уже несколько лет совершенно открыто говорю о своих исследованиях и опыте, люди иногда рассказывают мне о собственных гипнопомпических галлюцинациях. Узнав, что у их проблемы есть научное название и что она не обязательно свидетельствует о душевном расстройстве, люди откровенно делятся со мной тем, что видят по ночам. Гипнопомпические галлюцинации до сих пор довольно мало изучены; они либо возникают сами по себе и не приносят вреда, либо являются одним из симптомов гораздо более серьезного неврологического или психического расстройства. Специфического лечения от них нет. Ранее я уже упоминала о работе Фелисити Уэйт и нарушениях сна у ее пациентов с шизофренией. Команда Уэйт разрабатывает методы когнитивной терапии для борьбы с ночными кошмарами и гипнопомпическими галлюцинациями. К примеру, на прикроватную тумбочку пациента кладут набор карточек с подсказками, и когда он просыпается от галлюцинаций, то может взять карточки и прочитать успокаивающие сообщения, в которых его переживаниям дается разумное объяснение. Уэйт делает ставку на просвещение: знание о фазе быстрого сна и механизмах возникновения гипнопомпических галлюцинаций способствует нормализации состояния пациентов и, следовательно, ослаблению реакции на это явление.

Надеюсь, что результаты работы Уэйт будут использоваться не только в психиатрических больницах. Из моих бесед с людьми я узнала, что, всего лишь разобравшись в сути гипнопомпических галлюцинаций, они начинают меньше беспокоиться и охотнее рассказывают о том, что с ними происходит. Подозреваю, что, если бы мы чаще обсуждали подобные расстройства сна и то, как они влияют на обычных людей, можно было бы разработать успешные методы поддержки.

* * *

Гипнопомпические галлюцинации могут возникать сами по себе, а также как часть более пугающего расстройства – паралича сна. Образ демона, сидящего на корточках на груди спящего, веками распространялся в художественной литературе и искусстве и продолжает влиять на нас в современном обличье – инопланетного похитителя. В следующей главе мы глубже погрузимся в ночные переживания и рассмотрим эту вселяющую непередаваемый страх парасомнию.

Глава 4

Одержимые

Просыпаясь среди ночи, я не просто вижу нечто, чего нет в реальности. Иногда это более сложная иллюзия, в которой задействовано больше механизмов чувственного восприятия. Проще говоря, я чувствую галлюцинации.

Несколько лет назад мне приснился тревожный сон. Я стояла на улице и выступала перед шумной толпой. Десятки людей обступали меня со всех сторон, а я изо всех сил старалась перекричать гвалт. Рассматривая лица, я вдруг задержала взгляд на одной женщине.

Если все остальные двигались, то она стояла совершенно неподвижно. Наши глаза встретились, и я похолодела. Даже сейчас от одного воспоминания об этом меня пробирает нервная дрожь. Глаза у нее были невероятно большими и ослепительно-белыми, почти светящимися. Чем дольше она смотрела, тем сильнее меня охватывал ужас. Тем временем на меня с оглушительным ревом надвигалась толпа. Страшный сон обернулся полноценным кошмаром: шум взмыл крещендо, а женщина продолжала буравить меня взглядом и угрожающе молчать.

Я проснулась. Во сне я перевернулась на живот, и мне сразу захотелось принять свою обычную позу на правом боку. Но я не могла. Двигаться не получалось. Мучительный страх из моего сновидения перерос в панику. Я была полностью обездвижена. Не могла даже пальцем пошевелить.

А затем медленно, как тающий лед, пришло осознание: я не просто так не могу двигаться, что-то придавило меня к кровати.

По спине переместилось что-то тяжелое. Кто-то сидел на мне. Женщина из сновидения. Она была реальной, и она была здесь. Я думала, что, проснувшись, больше ее не увижу, но каким-то образом она никуда не делась и сейчас вдавливала меня в матрас.

Я пыталась кричать, но рот будто онемел. Пыталась сбросить ее, но она оставалась на месте. Я чувствовала, как она прижимает меня своим весом, как ее колени давят мне на поясницу.

Она вновь переместилась – на этот раз сползла на кровать рядом со мной. Моя голова была повернута вправо, а она лежала слева от меня. Я почувствовала, как под ней прогнулся матрас, и была уверена: если оглянусь, то увижу ее.

Прошло несколько секунд. Ничего не происходило, но я все еще ощущала ее присутствие. Наконец я обнаружила, что могу пошевелить пальцами, потом руками, и наконец рискнула быстро глянуть на другую сторону кровати.

Пусто.

Конечно, там было пусто. Я включила свет, пошарила рукой по смятой простыне, где, как я была уверена, лежала женщина. Простыня была холодной. Я выругалась на себя за то, что вообще стала это проверять, опять позволила себе предположить присутствие непрошеных гостей в своей спальне. Но ведь я чувствовала ее колени у себя на спине – точно так же, как сейчас чувствую свои ладони, со злостью растирающие лицо. А матрас! Он ведь прогнулся под ее весом – как могло такое привидеться?

Этот феномен известен под названием «паралич сна». Впервые он настиг меня всего несколько лет назад, однако теперь случается по нескольку раз в месяц. Шелли Адлер в своей книге «Паралич сна: ночные кошмары, ноцебо и связь тела с сознанием» (Sleep Paralysis: Night-Mares, Nocebos and the Mind-Body Connection, 2011) сообщает, что хотя бы раз в жизни паралич сна испытывает около 25–30 % людей[48].

Никакие другие ночные переживания не обескураживают и не пугают меня так сильно; зачастую я очень живо чувствую, как чьи-то ладони обхватывают мои запястья, щиколотки, шею. Ощущение прикосновения чужой кожи – всего на несколько мгновений – настолько явственно, что нередко сохраняется до конца дня. Обычно то, что происходит со мной ночью, не влияет на весь остальной день. Но в случае паралича сна я еще долго нервничаю. Меня подташнивает, кожа зудит. В том месте, за которое меня «трогали», – как правило, это шея – сохраняется неприятное призрачное давление.

* * *

Когда мы видим сны, мозг отдает мышцам команды в зависимости от того, чем мы занимаемся в сновидении. Если снится, что мы играем в теннис, рука получает сигнал замахнуться невидимой ракеткой и отбить мяч. Безусловно, по множеству причин это может привести к проблемам. Чтобы не допустить этого, мозг одновременно парализует тело. После этого он может посылать мышцам любые сигналы, какие ему вздумается, с учетом того, что мы видим во сне, однако мышцы останутся неподвижными. При нарушении фазы быстрого сна паралич не срабатывает, и это может иметь печальные последствия. А паралич сна – это когда вы частично просыпаетесь до того, как естественным образом выйдете из состояния обездвиженности. Но поскольку вы все еще находитесь в сноподобном состоянии, ваш мозг придумывает, чем объяснить ощущение давления на грудь и конечности. Вы видите монстров, и вы в их власти.

Этот тип наваждения настолько полно задействует все органы чувств и так мастерски их обманывает, что убедит любого в реальности происходящего. Неудивительно, что в прежние времена эту парасомнию сплошь и рядом объясняли демонами и черной магией. Сейчас это явление изучено гораздо лучше, однако в прошлом его тесно связывали с колдовством.

* * *

Параличу сна давали разные названия, и большинство из них подразумевали влияние нечистой силы. Старинное его название «ночной кошмар» теперь приобрело значение «дурной сон» или просто «беспокойный сон». Часть «мар» происходит от mara – древнескандинавского слова со значением «ведьма, лежащая на груди человека и пытающаяся его удушить»[49]. Также этим словом обозначали одержимую демонами кобылу, которая приходила и топтала спящего. Когда в эпизоде присутствовал сексуальный компонент, его описывали словом «инкуб», если дьявол был в мужском обличье, или «суккуб» – если в женском. Среди прочих наименований встречались слова «одержимость» и «объятие колдуна» (мое любимое; думаю, нам